Вермахт

1 января 1942

Большими буквами я нарисовал в дневнике число «1942» на командном пункте перед Ленинградом. Сегодня вряд ли будет хорошая погода. Солнце холодно и ярко блестит над безупречно снежным ландшафтом, тщетно пытаясь поднять термометр выше -25 даже в середине дня. Как будто в сказочной стране, деревья и кустарники, ограда и проволока покрыты густым инеем. Дым из всех труб прямо вертикально уходит в сине-стальное небо.

Сегодня подходящая работа для работы истребителей, поэтому наши машины непрерывно и неутомимо уходят к Ладожскому озеру и Волхову. Первый день нового года принесет нам знак, который мы с полной уверенностью можем воспринимать как хорошее предзнаменование на этот год.

Вражеские самолеты сбиты, уничтожено 6 локомотивов и 14 грузовых вагонов, без единой нашей потери. Этот успех дает придает нам «убийственный стимул», без которого в этом варварском холоде вряд ли что сделаешь. Механики заправляют топливо, подтягивают винтики где-то на моторе невероятно длинными зажимами, проверяют вооружение и радио, укладывают тяжелые ящики с боекомплектом: все, чтобы мы поскорее были готовы к взлету. Все переживают за ход боя.

Основной целью наших вылетов сегодня является Шлиссельбург. Именно туда я вылетаю в первый раз в этом году. Далеко под нами, будто широкая лента, тянутся заснеженное поле боя с обеих берегов Невы. Здесь уе было пролито немало крови, ожесточенные схватки происходят ежедневно, окровавленные русские снова падают в снег во время своих попыток прорыва. Над ледовой трассой над Ладогой сегодня мало работы. Я снижаюсь и вижу один-единственный медленно ползущий грузовик.

Далеко впереди я вижу какую-то тень на льду поперек озера. Выглядит подозрительно. Едва я поворачиваю на эту на эту быструю тень, как слышу в наушниках от другого пилота: «Под нами транспортная машина с четырьмя моторами! Атакую!» Несколькими секундами позднее я вижу, как горящий четырехмоторный транспортник падает на лед. «Подбил», - слышу я по радио. Вот и все.

В небе мои истребители рыскают на всех высотах, ища встречи с врагом, но его нигде не видно. Пролетаю над морем домов Ленинграда и удивляюсь, что и здесь не видно никаких русских, но за это их зенитки как ненормальные начинают присылать свои новогодние приветы, после чего нашему патрулю приходится просто вежливо удалиться. Я над «Бруно», нашим наземным пунктом прямо за передовой. Они меня узнают и спрашивают: «Вы меня слышите?» Я пролетаю и желаю всем ребятам счастливого Нового года.  Ответ снизу не заставляет себя ждать: «Желаем вам сломать шею и ноги в 1942».

Потом на «Хильдегард» - контрольный пункт у Шлиссельбурга, и к Волхову – контрольный пункт «Леопольд». Я жму тангенту и посылаю свои поздравления в эфир. Оттуда приходит: «Виктор, Виктор, желаем в ответ корриду!». Или это так люди лейтенанта Хёлтье, нашего храброго товарища из службы связи, так проявляли радость, что мы о них думаем и не забыли на восходе нового года? Несомненно, вражеские радиоразведчики слышали этот странный радиообмен и наверно не очень были рады тому, что немцы над крышами Ленинграда непрерывно обмениваются поздравлениями. Вот так и прошел новогодний день 1942 год.

2 января 1942

Сегодня снова большой боевой день. 9 воздушных побед, разбито 6 локомотивов, многочисленные колонны проштурмованы. Обер-фельдфебель Кемпф одержал сегодня свои 37-ю, 38-ю, 39-ю, 40-ю и 41-ю победы. Со своим звеном над русским аэродромом Новая Ладога он поймал пять заходящих на посадку И-18. Вражеские истребители уже выпустили шасси, когда между ними появился Кемпф и поджег два из них. Они упали прямо возле аэродрома. Обер-фельдфебель Кемпф на бреющем полете проходит над вражеским аэродромом и над озером Ладога снова набирает высоту. У Чудово он замечает три истребителя И-16. В первом заходе он и его командир звена сбивает по оному самолету, третий пытается уйти, но Кемпф догоняет и расстреливает его на низкой высоте.

На обратном пути к Сиверской он видит еще одно вражеское соединение, состоящее из пяти бомбардировщиков Пе-2 и семи истребителей. Из состава этого соединения, которое собиралось нанести «визит» в Сиверскую, он сбивает один Пе-2.

Да, сегодня русские отлично нас посетили. Их налет был совершенно неожиданным, бомбы легли прямо на нашу ремонтную верфь и стоянки для самолетов. 6 Ме-109 и 4 Ю-88 были полностью уничтожены. Множество других самолетов и 20 грузовиков были сильно повреждены. III-я группа 54-й истребительной эскадры потеряла одного человека убитым, двух тяжело- и восемь легкоранеными.

Эскадра сегодня добила 1200-й воздушной победы на Востоке.

40-градусный мороз создает большие проблемы при запуске моторов. У многих самолетов из-за ужасного холода начали подтекать патрубки в шасси, поэтому эти самолеты выходят из игры.

Вместе с фельдфебелем Опперманном, который уже некоторое время прикомандирован к штабу, мы вылетаем на Волховский участок. Мы встречаем только наши самолеты. При посадке у меня лопается правая шина, однако мне удается посадить самолет ровно. Мне приходится пешком идти через летное поле к ангару. Я страшно замерзаю. Ледяной ветер схватывает все мои конечности, кажется, будто кожу режут ножами.

3 января 1942

Прибывают командир корпуса, подполковник доктор Эйххорн и гауптманн Андернах. Я, вместе с остальными командирами аэродрома, делаю доклад в 11.10. В ходе 3-хчасового совещания были определены все необходимые мероприятия для быстрого восстановления технической готовности ангаров и прочих сооружений после вчерашней бомбардировки.

Количество боеготовых машин во всей эскадре упало до 30 штук! Главная проблема – это разрушенный ангар полевой ремонтной верфи I/60 и реммастерской моей III-й группы. Ремонтные части переводятся в другие, менее пострадавшие места.

Прекрасная охотничья погода последних дней переменилась, небо снова стало голубовато-серым, закрытым снежными облаками.

Сегодня были многочисленные штурмовые налеты на танки, локомотивы и колонны.

4 января 1942

Воскресенье. С запада пришли сильные снегопады, поэтому вылеты отменены. Четыре машины III-й группы едва вернулись домой в густом снегу. Им очень повезло найти аэродром, так как видимость была около 100 метров. У меня камень с сердца упал!

Обер-лейтенант Кат сегодня вернулся из отпуска. Он много чего рассказал про Германию. С энтузиазмом он говорил про акции по сбору населением меховых и шерстяных изделий. В его родном Зонненбурге одна пожилая женщина связала теплый шерстяной пояс для солдата. Красной нить на нем были вышито: «Если он согреет тебе живот, то вспомни обо мне, немецкий воин.»

Ребята из ветеринарного лазарета пригласили меня с обер-лейтенантом Пихоном на кофе. Нас обслуживал один добрый малый.

Вечером мы пригласили в гости переводчицу из местной комендатуры с ее семьей и русского обер-лейтенанта Кулакова с его женой. Кулаков поделился с нами ценной информацией касательно русского зимнего аэродромного оборудования и обслуживания полевых заснеженных взлетно-посадочных полос во время оттепели.

5 января 1942

Весь день идет снег. Эскадра отдыхает.

Гауптманн Хаазе вернулся из отпуска. Теперь штаб впервые за долгое время полностью собран вместе, хоть всего и на несколько часов: обер-лейтенант Пихон и лейтенант Райманн улетают в отпуск на ближайшем «юнкерсе».

Приносят радиограмму, в которой говорится о кадровых перестановках в эскадре! Гауптманн Шолль, командир 7-й эскадрильи, который находится на «медовом месяце», переводится командиром группы в 1-ю истребительную эскадру. Его место в 7-й эскадрилье займет обер-лейтенант Пихон, как только вернется из отпуска. Новым техническим офицером эскадры и, соответственно, преемником Пихона, назначается обер-лейтенант Шультен из II-й группы. Он прибудет в ближайшие дни.

Во второй половине дня совещание с командирами всех подразделений авиабазы относительно организации обороны аэродрома.

Вечером сидим старым штабным кружком и пачкаем свои пилотские шнуры. Оба наших отпускника проставляются.

6 января 1942

Сегодня мало вылетов. Плохая погода продолжается. Лейтенант Адомайт у Шума подбивает еще один локомотив. Обер-лейтенант Пихон улетает на «юнкерсе» в отпуск, а лейтенант Райманн полетит завтра, так как внезапно для него образовалась работенка.

Командир дополнительной группы, обер-лейтенант Эггерс, докладывает о своем прибытии из отпуска. Вместе офицером связи Люфтваффе при 18-й армии, обер-лейтенантом Хальфанном, он появляется у нас на послеобеденное кофе.

7 января 1942

Продолжавшийся до полудня снегопад сменяется сильным морозом. Во второй половине дня мы идем на старт. Вылеты возможны только в районе Ленинграда. Там тяжелые дела. Вражеское соединение из трех бомбардировщиков и пяти истребителей летит на Сиверскую. Гауптманн Эккерле и обер-лейтенант Цикен сбивают по одному самолету. На аэродроме играют боевую тревогу.

Чтобы весной наше поле было пригодно к использованию, мы, по совету Кулакова, расчищаем от снега восточную его часть. Работают примерно 500 пленных и гражданских. Кулаков наблюдает. Весь снег будет вывезен примерно на 15-20 больших санях. Вечер мы проводим в одной русской семье врачей. Там же опять встречаем певца Пещевского (Печковского), который радует нас своими прекрасными песнями. Русские празднуют Рождество 7 января. Елка увешана цветными стеклянными шарами, разноцветными флажками всех стран и множеством мишуры. Маленькие разноцветные лампочки, которые питаются от батарейки, освещают елку.

Также как и елка, вся комната украшена картинками, фигурками, вымершими животными, бумажными цветами, подушечками и многочисленными зеркалами. Мебель обтянута белыми лентами. На одном только пианино, на котором играет дочь Печковского, я насчитал 15 семейных фото.  В углу комнаты стоит большой образ Христа. Создается впечатление, что даже передовой класс, к которому, без сомнения относится врач, отстает от европейской культуры на много лет. Так, наверно, выглядели наши жилища на рубеже веков.

Врач и его жена создают приятное ухоженное впечатление, жена немного говорит по-немецки. От нее мы узнаем, что пациенты приезжают к доктору за 50 км.

Русские очень гостеприимны по своей природе. Когда через несколько часов нам предлагают взять с собой еще еды, мы чувствуем, то злоупотребляем гостеприимством, поскольку знаем, как плохо питается местное население. Чтобы не обидеть наших милых хозяев, мы пробуем хлеб. Завтра мы возьмем реванш.

В беседе мы узнаем, что дочь хозяина дома замужем за офицером-летчиком. «Уже несколько месяцев я не получаю от него никаких известий, наверно он погиб», - говорит она. Похоже она быстро с этим смирилась!

8 января 1942

Сегодня активные вылеты. У Чудово обнаружено скопление русских, по нему весь день работают бомбардировщики и истребители, громя противника бомбами и штурмовыми ударами. При этом неоднократно вспыхивают воздушные бои. Сбито 14 русских самолетов. Кроме того, разбито 6 локомотивов, совершены налеты на многочисленные колонны, сани и грузовики.

К сожалению, есть и «стопка вермута»: фельдфебель Куак (Quack) из I-й группы получил попадание в мотор и пошел на вынужденную посадку в 60 км за линией фронта. «До свиданья, я приду пешком!», - такими были его последние слова, которые он сказал своим товарищам по внутренней связи. Сел он нормально, но я сильно сомневаюсь, что он сможет пробраться при таком морозе через глубокие снега. Несмотря на это, надежда еще остается. Вместе с обер-лейтенантом Катом и фельдфебелем Опперманном в середине дня я вылетаю на Чудово. Мы сопровождаем несколько Хе-111, которые летят бомбить русские колонны на марше к фронту. Несколько бомбардировщиков полностью рассеивают эти колонны, значительно облегчая жизнь нашей пехоте. Часто пехотинцы просто не знают, какие силы противник перебрасывает к их позициям, и не видят, как эти колонны уничтожаются Люфтваффе еще до того, как они вступают в бой.

У обер-лейтенанта Кулакова обнаруживаются скрытые таланты. Он присылает мне карикатуру, описывающую его побег вместе с женой.

Южнее озера Ильмень русские силой дивизии сегодня прорвались к Старой Руссе. I-я группа эскадры Мёльдерса по приказу авиакорпуса в составе 17 самолетов ночью перебазируется на Дно. Русские стоят прямо перед городом. Их артиллерия вечером бьет по городу. Надуюсь, мы сможем удержать там аэродром!

9 января 1942

Небо сияет синевой. Постоянные вылеты. Несмотря на хорошую погоду, день не так удачен, как вчера. Русские, кажется, оправились от вчерашних ударов.

Вместе с фельдфебелем Опперманном я вылетаю на свободную охоту в район Чудово. Там мы подлавливает две Пе-2. Мы атакуем. При первом заходе они сбрасывают свои бомбы прямо на свои же войска! Мая первая очередь заходит хорошо, кормовой стрелок прекращает огонь. К сожалению, у моей пушки задержка. Из пулемета я расстреливаю правый мотор с ближайшей дистанции. ЗА русским растягивается длинный бензиновый след. Справа сверху я вижу, как фельдфебель Опперманн дерется со вторым Пе-2. Я уже собираюсь добить своего противника, как вдруг спереди появляются три русских истребителя и нападают на нас. Я сожалению, мне нужно отказаться от своего подраненного врага, контрольный выстрел может дорого мне стоить в такой ситуации. Два И-18 висят у меня на хвосте, я быстро сбрасываю их, резко уходя вверх, фельдфебель Опперманн тоже уходит вверх. Потом мы возвращаемся домой поодиночке. Фельдфебель Опперманн садится в Красногвардейске, а я, на последних крохах «спирта», долетаю «домой».

В I-й группе творится полное свинство. Самолет ефрейтора Хаубнера сбит собственными зенитками.

Особенно мы рады, что сегодня общее число воздушных побед эскадры достигло 1600!

Большая радость. Утер-офицер Бранд из I-й группы был тем счастливчиком. Обер-лейтенант Остерманн тоже отмечает своеобразный юбилей: 50-й сбитый противник.

III-я группа сегодня устраивает «вечеринку». Солдаты исполняют развлекательную программу. Сценки, песни, фокусы, а также хорошая капелла сменяют друг друга. Лейтенант Андерс выступает режиссером, он составил отличную программу. Обер-лейтенант Вюбке был конферансье. Инспектор Шмидт придумал веселую игру «Фриц будет летчиком». Вечер нас изрядно развеселил.

10 января 1942

Несмотря на ясное небо в течение всего дня, вылетов нет, им мешает густой наземный туман. Лейтенант Райманн убывает в свой давно заслуженный отпуск. Он едет в корпус на автомобиле, а оттуда завтра вылетит на Ю-52 в Германию.

В первой половине дня я еду в штаб 18-й армии, где майор Ренвер обсуждает вопросы взаимодействия сухопутных и военно-воздушных служб при обороне аэродрома.

На обратной дороге наша машина застревает в сугробах. При ужасном холоде нам приходится немало потрудиться, чтобы она могла продолжить путь.

Запуск моторов у самолетов по утрам тоже весьма затруднен. Штаб-инженер Гаусманн разработал очень полезное устройство для предварительного прогрева, поэтому в будущем нам будет полегче.

От фельдфебеля Куака нет никаких известий, но мы не теряем надежды на его возвращение. Из Старой Руссы приходят плохие вести. Русские обошли город и аэродром и теперь сидят западнее города. Бывшие там солдаты Люфтваффе во главе с генералом Ангерштайном вступили в бой и активно перестреливаются с русскими. Аэродром нужно удержать при любых обстоятельствах.

Нам снова повезло: вечером раздался крик «Огонь, огонь!». Я выскочил из командного пункта. Печная труба в главном здании была не герметична. Часть дома уже горит. Хорошо, что не было ветра, который раздул бы пожар. С сухими деревянными жомами нужно быть чертовски осторожными!

После ужина обер-лейтенант Кат настроил радио. Мы услышали: «Воздушная эскадра под командованием майора Траутлофта добилась своей 1600-й победы».

Среди ночи новый сюрприз. Жуткая детонация сотрясает весь дом. Через несколько минут звонит мой телефон, и лейтенант Хёльге докладывает: «В воздух взлетел склад боеприпасов сухопутных войск!». «Теперь мы будем вытаскивать разлетевшиеся снаряды из всех щелей».

11 января 1942

Эскадра вылетает небольшими силами только во второй половине дня. Обер-лейтенант Остерманн сбивает своего 50-го противника, лейтенант Тоймер – двух вражеских истребителей. Разбиты два локомотива и многочисленные вражеские колонны.

Продолжает быть ужасно холодно.

В рамках военно-психологической помощи нам снова дает свое веселое вечернее представление «Фронтовой театр Рёльтгера». После выступления мы приглашаем артистов в наше маленькое казино. Мы сидим там до середины ночи, отмечая 27-й день рождения обер-лейтенанта Ката.

12 января 1942

Обстановка в Старой Руссе без изменений. Наши войска продолжают держать аэродром. Сегодня ночью по нему била русская артиллерия.

Мало вылетов из-за плохой погоды. Лейтенант Адомайт, который уже получил прозвище «убийца паровозов», снова подстрелил три локомотива.

Наконец-то на авиабазе все более-менее в норме. Очень вовремя! Впереди много работы.

Обер-лейтенант Кат по случаю своего дня рожденья пригласил в штаб эскадры на кофе фельдфебелей и унтер-офицеров эскадры.

Сегодня у меня было долгое совещание по вопросам обороны аэродрома с майором Рудольфом и майором Кляйном, командиром зенитного дивизиона.

13 января 1942

Во время утреннего вылета гауптманн Эккерле подстрелил своего 43-го противника. Лейтенант Адомайт опять уничтожил три локомотива. В середине дня неожиданно сгустился туман, и мы больше не вылетали.

Вместе с обер-лейтенантом Катом я выезжаю на совещание в I-ю группу в Красногвардейск. Автомобиль штаба эскадры был сломан, поэтому мы взяли машину III-й группы. Нам не повезло, так как автомобиль пять раз застревал во время дороги. Из-за сильных морозов бензонасос постоянно перемерзал и водителю постоянно его каждый раз отогревать. 25 километров мы преодолели за 2,5 часа.

Я видел, как по заснеженной трассе ехали наши грузовики снабжения - тяжело груженые к фронту, обратно пустые. Их кузова полностью обледенели.

Множество гражданских русских пешком, на санях или маленьких подводах движутся в обоих направлениях по шоссе. Частично это беженцы, которые уходят от опасностей фронтовой полосы, либо же гражданские, которые ушли из тыловых районов в поисках како-либо еды, в основном картофеля. Старики, женщины и дети, в разорванных лохмотьях, покрытые инеем. У запряженных в подводы лошадей гривы тоже все в инее.

Один переводчик мне рассказал, что один 70-летний житель на 8 дней ушел из своей деревни. По истечении этого срока он вернулся назад. Он проделал 200 км пешком, несмотря на снег и холод, дошел до Пскова и там у своих друзей перехватил немного еды.

Русские очень жесткие, крепкие и упорные люди, прежде всего привычные к таким зимам!

В Красногвардейске гауптманн Эккерле доложил мне ситуацию в группе. С большим удовлетворением я замечаю, что настроения в группе замечательные, несмотря на эту жуткую зиму. Я осматриваю помещения, ангары и мастерские. Несмотря на все трудности, вязанные с зимой, работа идет полным ходом.

Вечером я еду обратно. На этот раз наша машина в порядке.

В Старой Руссе идут тяжелые бои, обстановка остается напряженной. В руки русских попал немецкий продовольственный склад с 6000 тонн запасов! В 130 км юго-восточнее города противник крупными силами прорвался у Осташкова.

По приказу сверху завтра соединения I и VIII авиакорпуса должны будут наносить удары по транспортным эшелонам на железных дорогах, которые перебрасывают русские подкрепления к этому участку фронта.

«Лейтенант Райманн звонит из Пскова», - с таким словами ко мне подошел писать эскадры, как только мы присели поужинать. Мы весьма удивлены. Лейтенант Райманн должен был улететь в отпуск в Германию еще несколько дней назад. Я подходу к аппарату: «Это лейтенант Райманн», - докладывает он мне и рассказывает приключенческую историю своего путешествия в отпуск на Ю-52, в конце которого он обнаружил себя среди обломков этой машины в первобытном лесу Волховских болот. Вот что произошло:

Утром 10 января Райманн ждал своего самолета в управлении аэродрома Госткино, где было множество транспортных «Юнкерсов», которые перевозили войска на Демянск, а обратно возвращались пустыми. Он особенно не торопился, с удовольствием перетряхивал свой немаленький багаж, содержимым которого так мечтал порадовать своих близких дома, и наделся сегодня добраться хотя бы до Риги или Кенигсберга, а оттуда уже утром – на Берлин. Так как терпеливым судьба улыбается чаще, чем нетерпеливым, то вскоре в управлении появились пилоты одного транспортного «Ю», которые собирались лететь в Ригу. Но до этого им нужно было сделать небольшой, всего 150 км, крюк через Дно, чтобы там высадить дюжину хороших механиков с их ящиками инструментов. По погода была плохая, просто ужасная погода. Но что она для добродушной «тетушки Ю»! Ей и хорошая погода не поможет. И вот он уже пробрался через разверзнутую пасть погрузочного люка, при старте все вокруг посыпалось, и после последнего удара Райманн закутался в свою шинель, удобно пристроился и заснул. Так великолепно можно спать только под защитой глубокого и ровного гула трех мощных моторов. Снаружи вообще ничего не видно, даже если летишь при видимости 100 метров в 50 метрах над землей: вокруг только унылые, бесконечные и заснеженные чащобы.

«Кучеру» нужно только соблюдать осторожность, чтобы не зацепить одну из высоких елок. Это то, чему его учат, за что дают летную надбавки и спецпаек. В сумерках таких мыслей Райманн и заснул.

Четверть часа ботовые приборы показывают, что все в порядке, моторы работаю нормально, курс верен? –  и тут Райманна как будто подбрасывает с его места. Что случилось? Он все еще спит? Нет, то, что он видит и слышит – правда: все три мотора остановились, не стучат, не кашляют, просто остановились, как будто договорились и просто больше не хотят работать. После грома и грохота моторов внезапно наступает мертвая тишина, которая парализует любое решение. Большая стальная птица бесшумно, только покачивая крыльями, скользит в 50 метрах над землей, на которой нет ничего, кроме обледенелых деревьев. Любой человек, кто летал в «юнкерсе», поймет, о чем речь. Механики могут много рассказать, какой злобной становится «добрая тетя Ю», если ей вдруг приходится приземляться не на ровной взлетно-посадочной полосе, в где-нибудь в поле. Ее гнев тут же выражается выбросом яркого пламени. Крылья и шасси уже задевают первые деревья. Райманн разрезает своим криком тишину: «Держитесь! Держитесь!» Каждый хватается за какой-то закрепленный предмет. Все происходит в считанные секунды. Лес рубится и валится по длине одной нормальной спортивной площадки, причем крылья с моторами становятся самостоятельными. Оставшийся одиноким фюзеляж пролетает сквозь лес и находит себе участок плотного и гибкого кустарника, чтобы с некоторым размахом, но и осторожно, зарыться в глубокий снег сов своим живым грузом. Все ящики с инструментами и рождественские чемоданы Райманна из хвоста пролетают прямо до кабины пилотов, раздавая при этом синяки и ушибы. Но это и все. Потом выбираешься оттуда и смеешься над своим смертным ужасом, сидя на еще не отошедших от шока конечностях, неся всякую чушь. Далее состоялся военный совет, на котором Райманн, будучи самым главным по званию должен был принять судьбоносное решение в каком направлении двигаться. Ни компаса, ни винтовок, ни еды, только карта 1:1 000 000 с лесом и бездорожьем. Райманн хочет быть уверен, что они не перелетели через линию фронта. «Нет!» «Хорошо, тогда общее направление укажет моя вытянутая рука!» Сначала, с новым командиром, всегда все идет бодро и быстро, но потом наступает ночь, и ты устал, и тебя уже 12 часов мучает голод, и до сих пор нет ни человеческого следа, ни дома, ни дороги, и вот ты уже начинаешь роптать и выражать сомнения в своем лидере. Здесь уже бывали, ходим кругами. В лесу еще терпимо, но когда кучка уставших людей проходит через поляну, по ним бьет удар холода, ледяной шторм безжалостно добавляет парализующего мороза в глаза и конечности.

Начинается серый рассвет, ты в пути уже 21 час. Ничего не получается. Самые слабые начинают просто и безразлично падать в снег. Уже много часов удается только жевать березовую кору.

Где-то справа мерцает огонек. Двое заметили. Да, точно, никакого обмана и галлюцинаций замерзшего человека. Курс меняется. Снова проходит долгий час, и вы, уже в сумерках рассвета, стоите перед русским домом. Райманн открывает дверь и чуть ли не валится назад от запахов человека и животных. Но нужно войти. Те, кто стоит снаружи, просто слепо и безжалостно заталкивают его внутрь. Подальше от холода, подальше от снегопада!

Старый русский крестьян с недоверием принимает измученных гостей. Райманн пытается узнать: есть ли рядом «германскис»? Так, так? Иван что-то распознает и отвечает на вопрос. Теперь после напряженного короткого отдыха снова в путь – до ближайшего немецкого поста и еды.

Райманн подсаживается к старику и еще несколько часов балансирует на соломе шатких саней, пока наконец не добирается до какой-то трассы. Что за чудесные животные, эти гужевые лошадки – думает он. Да, и вот уже и немецкий обоз. Он собирает экспедицию из дюжины саней, который завтра поедут на место крушения. Потому что нужно спасти ящики с инструментами, ну и, конечно, остатки разбитых рождественских чемоданов. И вот еще раз через ночь и еще один день вся толпа стоит на трассе в сторону Пскова и доезжает до железнодорожной станции.

Оттуда он и позвонил через три дня после своего взлета. Мы-то уже думали, что он давно в Берлине. Я поздравляют его со счастливым спасением и желаю хорошенько отдохнуть во втором заходе.

Поздно вечером генерал-полковник Келлер по телефону сообщает мне, что II-я группа в ближайшее время будет перебазирована в Сиверскую. Я очень рад этому.

14 января 1942

Свои дневниковые записи я пишу в постели. Вчера во время поездки в Красноармейск я так простудился, что сегодня приходится охранять кровать. Я особенно ничего не теряю, плохая погода не позволяет летать.

Обер-лейтенант Шультен, преемник обер-лейтенанта Пихона на посту технического офицера эскадры, прибыл сегодня. Он рассказал много всего интересного про новый истребитель «Фокке-Вельф-190».

15 января 1942

Я заболел гриппом. Из-за плохой погоды эскадра опять прикована к земле. Хотя ее помощь была бы очень кстати.

Русские прорвались на запад между Чудово и Новгородом. Это подвергает угрозе нашу большую трассу снабжения всего Волховского участка. Армии срочно нужна поддержка с воздуха.

Мы ничем не можем помочь, из-за густого тумана не видно даже края летного поля.

У Старой Руссы ситуация немного успокаивается. Аэродром и город удерживаются нашими войсками.

16 января 1942

Сегодня ночью мне было очень плохо. Я вообще не могу глотать. Гауптманн Хаазе и обер-лейтенант Кат заварили мне крепкий чай, но жар и горло не проходят. Старший врач Кеттнер утром продиагностировал у меня ангину. Вот ирония судьбы – как раз сегодня у меня начинается отпуск! «Пару дней вам придется полежать в кровати», - говорит мне врач.

Гауптманн Филипп с летными частями II-й группы уже должен прибыть в Ригу. Если это так, скоро у нас будет хорошее подкрепление.

Наземная обстановка на Волхове по-прежнему остается серьезной. На фронте шириной 10 км противник значительно превосходящими силами переправился через Волхов, организовал плацдарм и занял деревни. Место вклинения блокировать не удалось. Целью этих крупных сил противника, похоже, является освобождение Ленинграда.

17 января 1942

Сегодня ночью снова без сна, с жалобами на горло и жар. Даже если считать до 1000 и обратно, то длинная русская ночь не становится короче.

Из-за плохой погоды на вылет к Ладожскому озеру пошли только 6 лучших пилотов I-й группы. Они сожгли множество грузовиков на «ледовой трассе».

Обер-лейтенант Остерманн сообщает, что видел около 600 грузовиков на «ледовой трассе» в сторону Ленинграда.

18 января 1942

Сегодня ночью я снова страдал от жара. С меня хватит!

Опять неблагоприятная погода. Но попытаться помочь войскам все же стоит. Но дело не идет. Облака в зоне боевых действий стелятся по земле. Один фельдфебель из I-й группы заблудился и сел на вынужденную посадку аж у Дерпта!

Наземная обстановка на Волховском участке остается серьезной.

Меня навещают гауптманн Зайлер с обер-лейтенантом Нойманном и докладывает о своем возвращении из отпуска. Он уже вполне поправился, однако в ближайшее время ему придется перенести операцию на челюсти, так как в ней до сих пор еще остается осколок после последнего ранения!

Гауптманн Филипп с 9 пилотами прибыл в Дно, о чем доложил по радио.

19 января 1942

«К сожалению, нет никаких улучшений», - говорит доктор Кеттнер во время своего утреннего визита. Я силовыми «варварскими» способами стараюсь пропотеть. Похоже, это помогает, по крайне мере к вечеру температура значительно снизилась.

Сегодня много вылетов. В основном это штурмовые налеты для помощи пехоте на Волхове. Обстановка там остается критической. На 2-хкилометровом участке русские через Волхов вышли к шоссе. Важная трасса снабжения Новгород-Чудово оказалась перерезана.

Во время штурмовых налетов наши самолеты подвергаются интенсивному обстрелу с земли. Две машины получают попадания в радиаторы и идут на вынужденную посадку. Лейтенанту Лоосу еще удается дотянуть до Любани. Там его мотор уже начинает гореть. С шумом и грохотом лейтенант Лоос сажает свой самолет на землю. Это великолепное крушение, но сам он вылазит из-под обломков целым и невредимым.

Обер-лейтенант Шмоллер приземлился прямо за ничейной полосой в одном большом болоте. Три часа он блуждал по замерзшему, глубоко заснеженному русскому ландшафту, пока не наткнулся на немецких солдат и таким образом был спасен. Лейтенант Эккерле в ходе своих вылетов подстрелил два русских истребителя.

Одно звено из III-й группы под командой лейтенанта Лейкауфа перелетает в Дно, а оттуда вместе с I-й группой истребительной эскадры Мёльдерса прикрывает транспортные самолеты до Демянска. 96 транспортных «юнкерсов» ежедневно перевозят по 1000 человек из Риги в Демянск. Предположительно, оттуда планируется немецкий контрудар в южном направлении.

Штаб-инженер Гаусманн возвращается из своей 4-дневной поездки в Старую Руссу. Он говорит о хорошем настроении у находящихся там техников: «Они быстро превратились в пехотинцев. Это было необходимо, так как линия фронта проходит прямо возле аэродрома. Если русские не получат подкрепления, то аэродром и город будут сохранены при любых условиях. Русские несут очень большие потери.»

На обратном пути он пережил штурмовой налет двух русских истребителей по трассе движения. Он, однако, успел выпрыгнуть из кабины и спрятаться в снегу в обочине дороги. Хотя пули ложились в снег прямо возле него, ни он, ни водитель не были ранены.

20 января 1942

Наконец-то мне удалось немного лучше поспать, жар все еще остается, хотя и падает.  Несмотря на это, я чувствую себя полностью разбитым.

На улице сегодня голубое небо и 29 градусов мороза. Снова будет много вылетов. Гауптманн Эккерле, как старый истребитель-бомбардировщик, пробует сбросить 250-кг бомбу. В качестве цели выбирается аэродром у Мал.Вишеры. С высоты 800 м он добивается прямого попадания в один стоящий на поле Ил-2, а также повреждает другие самолеты.

В воздушных боях сегодня было сбито 3 самолета.

Вечером на командный пункт для допроса опять приводят сбитого русского лейтенанта.  Он убежденный «100%-ный большевик», как он сам себя описывает. От него мы узнаем, что фельдфебель Куак после двухдневного марша в полностью истощенном состоянии был направлен на русский аэродром в Новой Ладоге. Он так подробно описал его внешность, что никаких сомнений нет. По крайней мере мы теперь знаем, что Куак выжил в этом жутком холоде. Остается только надеяться, что в плену к нему будут относиться по-человечески.

21 января 1942

Среди ночи снаружи несколько раз грохотало так, что в моей комнате все ходило ходуном. Русские нанесли нам «ночной визит». Все их бомбы упали снаружи, не причинив вреда.

«В Красногвардейске вчера вечером тоже бомбили», - сообщает мне обер-лейтенант Кат. «Однако там не отделались так легко, потому что фронтовой театр Хёльтшера как раз давал свое представление в переполненном зале. Камерная певица только завела «Протяни мне руку, о моя жизнь!», как возле зала с жутким грохотом сдетонировала 250-кг бомба, вырубив весь свет. Беззаботно и душевно певица довела свою арию до конца и пожала самые лучшие аплодисменты, которые только у нее были. После того, как свет восстановили, программа была продолжена.»

Ночью снова было минус 40 градусов. Самолеты III-й группы в Дно, которые должны были прикрывать воздушный транспорт, взлетели сегодня плохо или вообще никак. На аэродроме в Дно не хватает технического персонала и оборудования, в первую очередь устройств для разогрева.

По крайней мере удалось вытащить оттуда в Сиверскую эскадрилью Филиппа с новыми самолетами. «Пости 14 дней самолеты вообще не ожидались», - так говорит Филипп. Одновременно он докладывает о своем возвращении из Германии и отпуска. Он впервые стал командиром подразделения. Он хорошо выглядит, отпуск пошел ему на пользу. Я говорю ему это, он смеется, а потом отвечает, что занял свою «вакантную должность», или другими словами, он обручился!

Очень странно, что каждый отпускник возвращается уже помолвленным или женатым!

«Лоренц», уроженец Судет, обладает самой трогательной душой, которую только можно вообразить. Он постоянно сидит возле моей больничной койки и пытается меня приободрить. «Господин майор, вы должны больше кушать», «господин майор, вы выглядите лучше», и так весь день. Он пытается прочитать мои желания по моим глазам. Я поражаюсь тому, как он в кратчайшие сроки находит взаимопонимание с местным населением. Кажется, что он говорит на всех языках, по крайней мене на какой-то их смеси. Так было в Голландии, Франции, на Балканах и теперь в России. В каждой стране у него есть своя зазноба. Обычно это одна из прачек, которая занимается нашими вещами. У него всегда есть причины, чтобы быстро исчезнуть к «ней». Сегодня он показывал мне брюки с дырами и говорил: «Господин майор, в наших брюках дыра, их нужно скорее зашить, мне нужно отнести их к соседям». Для «Лоренца» существуют только «наши» вещи.

Сегодня можно летать только до полудня, а потом наступила плохая погода. Большая часть машин III-й группы остается в Дно.

Помимо одной победы у гауптманна Эккерле, сегодня были в основном штурмовые налеты на батарейные позиции и колонны.

22 января 1942

Чувствую себя сегодня намного лучше. Доктор, однако, не позволяет мне вставать.

Из-за плохой погоды сегодня мало вылетов.

Прибыл новый приказ о переводе штаба, штабной роты и учебной эскадрильи дополнительной группы на Краков. Боевая эскадрилья остается в эскадре. Я обсуждаю необходимые меры по переброске группы с ее командиром, обер-лейтенантом Эггерсом. Боевая эскадрилья будет подчинена I-й группе и переброшена на Красногвардейск.

Продолжаются воздушные перевозки на Демянск. 60-100 «юнкерсов» ежедневно приземляются в Демянске. Слава Богу, русские до сих пор не «унюхали жаркое» и не нападали на транспортные самолеты в воздухе или на стоянках в Демянске.

Обер-лейтенант Боб со своей эскадрильей постоянно обеспечивает истребительное прикрытие операции. В обратном пути до Риги транспортные самолеты уже вывезли около 2500 раненых.

На фронте сегодня спокойно. Несколько русских транспортных самолетов сегодня сели на лед озера Ильмень и доставили снабжение окруженным в районе Старой Руссы русским частям.

23 января 1942

Врач сегодня посетил больного на лыжах. Я должен оставаться в постели до завтра, но второй половине дня мне можно подняться на полчаса. Я уже устал лежать, особенно когда на улице сияет ясное небо с голубых небес.

Хорошая погода приносит эскадре хороший успех: 5 побед! Обер-лейтенант Цилькен сбивает один И-16, обер-лейтенант Остерманн – своих 54-го и 55-го противников, а один из наших младших пилотов, фельдфебель Нельтен – тоже двух противников.

Наземная обстановка остается спокойной, только на шоссе Чудово-Новгород русские заняли одну деревню, поэтому теперь нужно делать объезд.

Мой шурин прислал мне из Риги пакет с хорошими яблоками. «Ты должен встать на ноги», - приписал он к этому презенту.

Судя по всему, у транспортной авиации очень неплохое снабжение!

В Сиверской зафиксировано несколько случаев сыпного тифа. Жертвами этой коварной болезни, кроме русских гражданских, стали и отдельные немецкие солдаты.

Я отдаю приказ, чтобы ни один солдат не входил в русские дома и не вступал в контакт с русскими гражданскими лицами или пленными.

24 января 1942

«Варварский холод с режущим восточным ветром снаружи», - так сказал гауптманн Хаазе, - «Несколько механиков и два пилота обморозили руки и ноги.»

Вылеты были только до полудня, потом погода снова испортилась.

Обер-лейтенант Остерманн снова сбил одного противника, единственная победа этого дня.

Во второй половине дня я наконец-то встал на полчаса. Еле держась на ногах, как малый ребенок, я передвигаюсь по комнате.

Штаб-инженер Гаусманн отмечает сегодня свой 46-й день рождения.

Когда я вставал сегодня после обеда, то мне не хватало моих меховых сапог. «Лоренц» улыбается и исчезает в соседней комнате.

Он возвращается с моими сапогами и докладывает: «Я их спрятал, чтобы им тайком не приделали ног.».

25 января 1942

Воскресенье. Сияющее синее небо и мороз 35 градусов. Обер-лейтенант Остерманн, сукин сын, во время одного вылета сбил 3 вражеских самолета, в том числе одну летающую лодку. Теперь у него уже 58 воздушных побед.

Сегодня многочисленные штурмовые налеты на Волхове принесли хорошие результаты. Большие колонны, шедшие к Волхову, были остановлены или уничтожены.

Ни один русский не может спрятаться в открытых снежных полях.

Во второй половине дня я встаю на два часа, дела с каждым днем идет лучше.

26 января 1942

Сегодня утром я впервые вышел на свежий воздух. С обер-лейтенантом Катом я прогулялся по заснеженной долине реки. По льду бегают дети. Они забыли о войне. Это был прекрасный солнечный день, во всем зимнем великолепии!

Результат дня соответствующий: 11 воздушных побед. Теперь общий зачет эскадры равен 1633.

Гайптманн Зайлер сбил 3, обер-лейтенант Остерманн 1 противника.

Во второй половине дня я провожу совещание на командном пункте. Необходимо обсудить вопросы подготовки и боевых действий.

В совещании приняли участие гауптманны Эккерле, Зайлер и Филипп. Потом я веду войну с накопившимися бумагами и готовлюсь к отпуску. Если все пойдет по плану, он начнется послезавтра.

27 января 1942

Русские вбили глубокий клин в нашу оборону западнее трассы Чудово-Новгород. В месте вклинения сидит одна сибирская дивизия. Нам совершенно непонятно, как русские могут так быстро продвигаться вперед через глубокие сугробы, в мороз и по бездорожной местности.

Весь день мы вылетаем на штурмовки русских на участке вклинения. В воздухе противника мало, к сожалению, побед нет, так как в жутком холоде оружие просто перемерзает и не стреляет.

Сегодня я по телефону доложил командиру корпуса о своем здоровье и заодно об убытии в отпуск. Завтра нужно закончить все дела. Во второй половине дня я совещаюсь с майорами Кляйном, Рудольфом и Гривенхагеном (новый комендант авиабазы), а также гауптманном Зайлером, относительно организации обороны аэродрома в Сиверской.

После этого мне нужно с максимальной скоростью упаковаться и подписать последние приказы и распоряжения.

Вечером я даю офицерам штаба уютный отвальный ужин.

28 января 1942

В лютый мороз я отправляюсь в Псков, чтобы оттуда вылететь дальше в Германию.

Меня сопровождают старший врач доктор Кеттнер и обер-фельдфебель Штрассер. До Пскова погода хорошая, но потом начинается сильный снегопад, так что мы не может проехать дальше. В I-й группе 4-й бомбардировочной эскадры нас принимают великолепно. Вечером в небольшом казино бомбардировочной группы мы обмениваемся идеями о сопроводительном прикрытии и совместных действиях.

Несмотря на сильный мороз и ледяной ветер, мы отлично высыпаемся в нашей квартире.

Незадолго до полуночи меня до меня доходит телефонный звонок от гауптманна Хаазе. Он радостно сообщает, что за сегодня было одержано 10 побед. Обер-лейтенант Остерманн докладывает о 6своей 0-й, а гауптманн Эккерле – о 50-й победе.

29 января 1942

Перед управлением ВВС в Пскове стоит один волшебник, который все последнее время поддерживал боевой дух всех соединений Лютфавве, находящихся перед Ленинградом. Он дрожит и мерзнет в своих меховых сапогах перед бараком, где расположено управление, и ждет возможности улететь в Берлин. Против русского мороза даже волшебники бессильны!

Среди русского гражданского населения холод уже привел к многочисленным жертвам. Беженцы, которые по шоссе добираются из одной деревни в другую, настолько физически слабы, что просто падают и замерзают на обочинах.

Из Пскова мы сегодня летим через Ригу на Кенигсберг. В первой части маршрута еще есть несколько полос снегопада, потом облака расходятся и нас приветствует сияющее синее небо.

В солнечных лучах мы быстро долетаем до Риги. Там только дозаправка, потом снова старт на Кенигсберг. «Там внизу, в деревне, мы организовали кур для эскадры», - говорит мне во время полета обер-фельдфебель Штрассер. Смеясь, он показывает на одну заснеженную деревню к югу от Риги.

Вдоль шоссе мы летим над нашим бывшим районом наступления до Шаулен и Таурогген. Пропитанная кровью зона боевых действий покрыта белым покрывалом снега – мирный ландшафт, который ничем не выдает то, что здесь было.

15.00 Приземление в Кенигсберге. Вот теперь отпуск на самом деле начался. Чтобы мне можно было показаться среди людей, сначала нужно посетить парикмахера, который приведет меня в божеский вид.

Ужинаю я в «Парк-отеле». Там я встречаю обер-лейтенанта Шпэте, эскадрилья которого сделала промежуточную посадку в Кенигсберге по пути на Сиверскую. С опозданием на час вечером я выезжаю из Кенигсберга в Берлин.

==========

28 февраля 1942

Сегодня поздно вечером я вернулся из отпуска и снова счастлив быть в моей эскадре. Наши храбрые друзья подбросили меня от Кенигсберга до Сиверской. Уже темнело, когда мы сели на аэродроме. Желтая луна освещает блестящее заснеженное поле.

На командном пункте начальник оперативного отдела, «наш профессор», доложил мне результаты работы за время моего отсутствия: «119 сбитых противников, 50 разбитых локомотивов. Теперь общий зачет эскадры составляет 1769 воздушных побед. С боевых вылетов не вернулось шесть пилотов.»

Вечером того же дня я перенес в свой дневник записи, которые делал мой адъютант за время моего отсутствия. Вчитываясь в этот бурный поток событий последних недель, за этими картинами войны, даже из невероятного далека, я снова вспоминаю счастье и спокойствие своих отпускных дней. При этом я снова понимаю, насколько сильно война отражается на нашей жизни и событиях, как резко обрезает контуры нашей жизни, противопоставляя себя повседневности.

Как же это захватывающе и ужасно одновременно понимать, что в то же самое время, когда я смотрел постановку «Sophienlund» в Мюнхенском камерном театре, наш превосходный молодой лейтенант Мёллер, будучи раненым, замерз в нескольких метрах от севшей на вынужденную посадку машины.

Итак, день за днем:

30 января 1942

В записях адъютанта я читаю: вылеты совершались при нижней границе облаков на уровне 10-100 м над землей. Во время обеда у нас были три сюрприза:

1) новое спецсообщение о действиях немецких подводных лодок у американского побережья,

2) звонок от майора Грифенхагена, что 200 партизан двигаются от Вырицы,

3) донесение от обер-лейтенанта Остерманна, что 3 русских биплана приземлились в немецком тылу у Чудово.

Около 15.00 вылеты были отменены. Ведутся работы по повышению технической готовности. На участке вклинения противника на Волхове «воняет».

Результаты: 1 противник сбит, 1 уничтожен на земле. Рассеяны колонны тягачей, грузовиков, саней и артиллерии.

Лейтенант Тоймер был вынужден сесть на вынужденную в полосе 61-й пехотной дивизии после штурмовки войск противника. Дивизия по телефону передает, что машину можно эвакуировать только ночью.

В своих отпускных записях того же дня я читаю:

Хорошо выспался, но зато в Берлин приехал с опозданием. Здесь тоже идет снег, но мороз слабый. Город производит тяжелое впечатление, но я снова рад видеть прилично одетых людей – без «головогреек», наушников и меховых унт. Выставленные в чистых магазинах товары пока тоже еще очень непривычны.

Во второй половине дня посещаю истребительную инспекцию в рейхсминистерстве Люфтваффе. Разговор с Галландом о ситуации в частях. Много наших друзей-истребителей уже погибло.

54-я эскадра пока остается на северном участке Восточного фронта. Свеженазначенный майор Бруштеллин перешел мне дорогу.

31 января 1942

Читаю в записях адъютанта эскадры:

Противник снова расширил свой участок вклинения на Волхове у Спасской Полисти и «просочился» там несколькими полками. Непонятно, как русские что-то могут делать на такой местности и в таком холоде. Чудово в опасности, в 25 км от Сиверской уже видели вражеский отряд в 200 человек. Проводятся только штурмовки и ничего кроме них. При этом был сбит лейтенант Блум из I-й группы, он сел за линией фронта и вряд ли сумеет выбраться оттуда. Командир звена, обер-лейтенант граф фон Матушка, в темноте вообще не заметил, как Блума сбили.

Гауптманн Эккерле сбил И-18, это его 51-я победа.

Облачность и снегопады на уровне 50 м над землей. Поскольку «бомберы» не летают, в наземных боях участвуют только истребители: «чего бы это ни стоило» - как сказано в приказе корпуса.

В 15.00 из Пскова позвонил обер-лейтенант Пихон, еще через 1,5 часа он уже здесь, со всеобщим ликованием поздравляется и расспрашивается.

Три вчера севших у Чудово биплана на лыжах – это учебные машины, которые перелетали из Москвы и Ново-Ладогу и немного заплутали.

Пилот одного сбитого И-161 подтвердил, что русские без оглядки сажают за штурвалы летчиков после кратчайшего курса подготовки.  Его самого сбили в первом же вылете при штурмовом налете.

В 17.00 – совещание командиров и начальников штабов. Гауптманн Хаазе, наш начальник оперативного отдела, в самой захватывающей форме докладывает план повышения боеготовности. Его внимательно заслушивают и аргументированно обсуждают сказанное наши эксперты, обер-лейтенант Остерманн и гауптманн Филипп.

Мои дневниковые записи из отпуска:

Поездка из Берлина в Веймар. На вокзале официальный прием от местного совета, родители тоже присутствуют. Через заснеженный лес едем в Эттерсбург. Здесь тоже праздничный прием. Моя прежняя школа, «школа Германа Литца», переехала в ближайший замок со всеми своими учениками.

1 февраля 1942

Из-за плохой погоды вылетов нет.

Гауптманн Храбак звонит из Пскова, они с обер-лейтенантом Ванделем приземлились там, но уже сегодня будут здесь вечером.

Вечером облака немного расходятся, поэтому мы успеваем сделать еще 20 вылетов.

Обер-лейтенант Остерманн и фельдфебель Лаутеншлэгер сбили по одному Р-40 «Кертисс» каждый, которые летали без окраски и опознавательных знаков. Похоже это «ленд-лиз».

Штурмовые налеты на участок вклинения Орелье-Спасская Полисть имели хороший успех.

Сегодня днем зачет эскадры повысился до 1646 воздушных побед.

В отпуске:

Поездка на санях в конной упряжке по глубоко заснеженному Эттерсбургскому лесу. Вечером Национальный театр в Веймаре: «Зигфрид».

2 февраля 1942

В эскадре:

До эскадры добирается штабное звено гауптманна Храбака.

Корпус еще раз требует максимальную боеготовность эскадры.

Фельдфебель Брённле добивается единственного сбитого сегодня противника, а гауптманн Филипп добивает один севший на вынужденную И-18.

Гауптманн Храбак теперь исполняет обязанности коммодора, в курс дела и условий базирования его вводят гауптманны Зайлер, Хаазе и адъютант.

Он решительно передает в корпус требование прислать транспортный «юнкерс» с техническим персоналом и ремонтным оборудованием.

(Отпускных записей нет)

3 февраля 1942

В эскадре:

Утром сообщили, что гауптманн Шписс погиб, сражаясь в авангарде своей эскадры.

В Красногвардейск прибыл первый состав с теплыми вещами, собранными в Германии. Их распределением для эскадры и зенитчиков займется инспектор Фикеншер.

Все находящиеся в районе расположения штаба русские были отправлены обер-ефрейтором Сировы на санобработку.

К полудню уже было доложено о 4 победах, а до конца этого успешного дня их число возросло до 12. I-я группа сбил 9, II-я группа – остальных 3 противников.

Лейтенант Хёлтье с радиолокационной станции «Фрейя» сообщил о вылете 6 Пе-2 на Сиверскую. Тревожное звено из Красногвардейска взлетело с опережением, но 4 машины из II-й группы уже были в воздухе и сбили трех врагов точно, а четвертого – предположительно. «Фрейя» снимает с нас часть проблем, потому что быстро распознает полеты русских к нашим аэродромам и позволяет своевременно поднимать тревожные звенья в воздух. За работу этой станции мы очень благодарны лейтенанту Хёлтье и его группе связистов.

В отпуске:

Посещение школы и разговор с моим старым учителем Францем Виндвехом. Во второй половине дня были в Веймарской зале, где чествовали раненых. Раненых солдат местное население активно угощало кофе, выпечкой и сигаретами.

Вечером в Национальном театре: «Веселая вдова».

4 февраля 1942

Читаю в записях адъютанта:

Около 11.30 прилетает генерал-полковник Келлер. Если у него получится задержаться, то тогда мы его угостим обедом. Во время одной из своих знаменитых «келлеровских пересадок», когда он перехватывает самолеты, у его Хе-111 лопнула шина.

На обед у нас огромные порции мяса оленины, которое мы съедаем с большим аппетитом.

Вскоре после отъезда командующего, корпус приказывает перебросить 6 Ме-109 на Сольцы в подчинение I-й группы эскадры Мёльдерса. Гауптманн Хаазе борется за отмену этого приказа или же за переброску всех машин III-й группы, включая передовой технический персонал.

4 сбитых противника, штурмовые авианалеты, разбитые локомотивы – такой результат доложила эскадра в конце дня.

Из-за медленно приближающегося фронта штаб эскадры проводит пробную тревогу. Планируется в случае тревоги перебросить все авиачасти внутрь авиабазы и занять по периметру круговую оборону, обеспечивая при этом возможность взлета и посадки.

Определены и подготовлены необходимые места размещения командных пунктов и убежищ для личного состава внутри «аэродромной крепости». В ходе сегодняшней проверки внезапно выяснилось, что ни у одной из якобы полностью исправных машин связи за 8 часов не завелся ни один мотор!

(Отпуск – нет записей)

5 февраля 1942

Утренний вылет удачный. 7 сбитых самолетов противника при сопровождении 1-й бомбардировочной эскадры.

Обер-лейтенант Вандель провел свой первый воздушный бой на Восточном фронте и сбил оного противника.

11 побед и ни одной потери за день.

Вечером гауптманн Гассманн рассказывает о своей жизни в Голландии. Он передает свои дела офицера связи эскадры преемнику – обер-лейтенанту Бёттчеру.

В отпуске:

В первой половине дня вместе с отцом охотились на лис в заснеженном Эттерсбургском лесу. Безуспешно, но время провели великолепно.

Во второй половине дня к нам в гости приехал один эттерсбургский крестьянин с тюрингской колбасой и яблоками – «для кавалера Рыцарского креста!».

Вечером я рассказываю жителям поселка в переполненном гостевой доме о боях моей эскадры и жизни на фронте (смотрите газетную статью).

6 февраля 1942

В эскадре:

Отличная погода. Сегодня на сопровождение «штук» вылетало много машин, но боев с противником было мало, особенно по сравнению с вчера.

Начальник штаба флота, полковник Рикхофф, приземляется на До-17 и берет с собой истребительное сопровождение до Чудово.

Гауптманн Храбак сегодня сбивает своего 26-го противника, гауптманн Эккерле – 55-го, гауптманн Филипп ломает свое заклятье – 74-го и 75-го тоже.

План действий по тревоге снова пересматривается, адъютанты определяют места запасных командных пунктов.

(Отпуск – нет записей)

7 февраля 1942

Начальник связи проводит учебные стрельбы из автоматов.

Гауптманн Эккерле сбил трех и повысил свой счет до 58. Завтра в корпус будет передано его представление к Дубовым Листьям, это третий такой человек у нас в эскадре.

Сегодня была одержана 1691-я воздушная победа. Будет ли завтра 1700? Погода обещает быть хорошей.

В отпуске:

Дома мама еще раз делает свои оригинальные «тюрингские фрикадельки». Потом упаковка чемодана. Еду в Мюнхен в переполненном вагоне. Только в Нюрнберге мне удалось присесть. Один берлинец говорит отдельным баварцам, которые слишком активно ищут себе место в вагоне: «ВЫ, дети человеческие, стойте уже здесь, дальше нет мест!» (берлинский выговор) Баварцы начинают злиться и один отвечает: «Что значит ВЫ, мы такие же граждане, как и все.» (баварский выговор)

Мюнхен создает безрадостное впечатление. Дороги расчищены от снега только в самых необходимых местах, везде между проезжей частью и тротуарами высятся валы грязного снега.

Заселяюсь в отель «Leinfelder», рядом с Домом искусств.

8 февраля 1942

Погода нелетная. Эскадра отдыхает. С 11.00 личный состав штаба чистит оружие, небольшие хоровые пения из тесных комнатенок подчеркивают воскресное настроение. Густой снегопад гасит любой шум. После обеда большинство валится на кровати.

(Отпуск – не записей)

9 февраля 1942

В эскадре:

Рано утром снег падает по всему фронту. До 11.00 вся эскадра отдыхает. Во второй половине дня обер-лейтенант Вюбке скинул 250-кг бомбу на вероятный штаб противника в Кречно. Штурмовые налеты на сани и грузовики.

В отпуске:

Гуляю по Мюнхену. Обедаю в «Пфальцском винном погребке». Хозяин, господин Хирш, рад мне, как всегда. Он выдает сверхогромный кусок жаркого!

10 февраля 1942

Наш технический офицер вместе со штаб-инженером вылетают на Ригу и Берлин.

В 19.30 личный состав штаба собирается в столовой послушать капеллу с авиабазы Ютербог-Дамм, которая совершает турне по фронту. Капелла поет добрые песни, и все выходят с улыбающимися лицами.

До 17.00 не было никаких докладов о сбитых противниках.

В отпуске:

Визит с рассказом о фронте к полковнику фон Массов, главному начальнику училищ летчиков истребителей и штурмовиков.

11 февраля 1942

В эскадре:

Вчера раненый при штурмовке лейтенант Мёллер вынужденно приземлился в 14 км от аэродрома. Корпусной «Шторх», который вчера ничего не мог сделать в темноте, нашел его истекшим кровью и замерзшим насмерть в нескольких метрах от нормально севшей машины.

Из-за плохой погоды весь день вылетов сегодня не было.

В отпуске:

Здесь тоже идет снег. Я вообще ни разу еще не видел в Мюнхене солнца. Это печальное настроение распространяется, как кажется, и на людей. Я редко вижу счастливых или смеющихся мюнхенцев. Война теперь ощущается и дома.

Вечером в камерном театре: «Sophienlund».

12 февраля 1942

В эскадре:

Единственным сбитым противником этого дня был Пе-2 у обер-лейтенанта Венгеля, его 3-я победа.

В районе вклинения на Волхове пока относительно тихо. Больших вражеских колонн не видно.

Несмотря на низкую облачность, II-я группа вылетает восточнее Волхова охотиться за паровозами и штурмовать колонны.

Во время одной штурмовки лейтенант Шмидт получает прямое попадание 2-см зенитного снаряда. Это вторая потеря в офицерском составе группы за четыре дня боев.

С учетом донесений от развернутых в Демянске двух звеньев, эскадра на сегодня насчитывает 1968 воздушных побед.

В отпуске:

После долгого перерыва снова был в кино: «Разбитый пилот Куакс» (Bruchpilot Quax) с великим Руманном.

Вечером был в камерном театре на генеральной репетиции «Отелло».

13 февраля 1942

В эскадре:

Обер-лейтенант Бёттчер, наш новый офицер связи (преемник гауптманна Гассманна), едет в Лугу, чтобы вылететь оттуда в Берлин-Штраусберг на «юнкерсе». С собой он берет пакет с почтой и 1000 разных заданий в Берлине.

Вылеты при ужасной погоде, только штурмовые налеты, без наблюдаемых результатов. Дополнительное донесение доводит счет эскадры до 1699.

В отпуске:

От «профессора» и офицеров штаба мне приходит письмо, датированное 5.2.42; вот из него некоторые выдержки:

«… после выполнения задач сопровождения 1-й бомбардировочной эскадры, наша эскадра получила благодарности и поздравления от авиакорпуса для превосходно выполненное задание.

… на земле противник продолжает жестко давить. Его авангарды находятся всего в двух дневных переходах от нашего аэродрома. Поскольку в промежутке нет никаких наших войск, то положение можно считать полностью безопасным. Воняет со всех сторон, но к вони мы уже привыкли!

… в воздухе больше нашего господства, чем превосходства.

… технические проблемы этой зимы кажутся преодоленными. Теперь дело за снабжением.

… после 14 дней работы корова в дамскую комнату уже заведена, поэтому к Пасхе у нас будут новые домики, а ко 2-й Пятидесятнице проведем пробный запуск.

… хитрый прибор «Фрейя» не позволяет мне и всей аэродромной ПВО от Красногвардейска до Сиверской наслаждать покоем.»

Вечером премьера «Отелло» постановки Фалькенберга, Домин в главной роли. Мне больше всего нравится Вери в роли Яго.

После представления я провожу время в «Какаду» с Фалькенбергом, Штурмом и некоторыми актерами.

14 февраля 1942

В эскадре:

Сегодня с седьмой попытки была добыта 1700-я победа!

Ложка дегтя в бочку меда: около 15.00 гауптманн Эккерле сбил своего 59-го противника, один И-153, но сам был сбит второй машиной.

Согласно донесениям, он спрыгнул с парашютом в нескольких километрах за линией фронта. Отчеты, как это обычно бывает, весьма противоречивы. По этой причине адъютант II-й группы, обер-лейтенант Вехманн, выехал в XXVIII армейский корпус, чтобы узнать больше о судьбе гауптманна Эккерле. Пилот его звена, унтер-офицер Проске, на «Шторхе» вылетел в 240-ю пехотную дивизию, чтобы провести свое расследование.

В отпуске:

Визит в Шписсхайм. Здесь я впервые в одиночку поднялся в воздух в Немецкой школе гражданских летчиков в 1931. Что здесь с тех пор было?

В «хозяйстве замка» я встретил старую добрую Марию – «маму летчиков». Сначала она была официанткой, потом вышла замуж за «Ханси» и теперь гордо ведет школьное хозяйство. Его объемы весьма увеличились. Она знает почти всех пилотов, неудивительно, что мы долго болтали! Она ставит мне на стол самое лучшее из подвалов и кухни!

Вечером камерный театр: «Трон меж двух земель».

15 февраля 1942

В эскадре:

Утром в штабе был гауптманн (фамилии нет, Храбак?). Обсуждали дальнейшую кадровую политику и перестановки.

 Гауптманн Филипп должен принять I-ю группу и одновременно заменить уехавшего в отпуск обер-лейтенанта Хаусманна занять, гауптманн Юнг должен возглавить III-ю группу.

Обер-лейтенант Шпэте сбивает 51-го противника и добивается 1703-й победы для эскадры.

Наша передовая команда из Голландии после 14 дней на железной дороге прибыла около 14.00; они точно такие же заросшие, как когда мы из-под Смоленска.

В отпуске:

Этим утром в отеле я глушил «Leinfelder». Ефрейтор из Главного управления училищ истребительной и штурмовой авиации доставил с мне телефонограмму; обычно в таких случаях приходит что-то неприятно – или немедленный отзыв на фронт, или извещение о гибели товарища. Со злостью я открываю конверт и читаю:

«Гауптманн Эккерле не вернулся домой после своего 59-го сбитого противника. Группу принял гауптманн Филипп. 54-я истребительная эскадра.»

Эккерле был моим учеником в школе пилотов в Шлайссхайме. Только вчера мы о нем разговаривали. Я наблюдал его развитие как военного и как летчика. Для эскадры это снова незаменимая потеря. У меня больше не было такого случая, чтобы отдельный человек за несколько недель так крепко сколотил истребительную авиагруппу и так ей успешно командовал, как гауптманн Франц Эккерле свой I./J.G.54. В нем были задор, энтузиазм, солнце и, прежде всего, огромное мастерство. Перед войной он чуть-чуть не дотянул до победы на конкурсе летного мастерства, уступив Фальдербауму. Он проектировал, конструировал, рассчитывал и строил с настойчивостью и изобретательностью своего земляка, Макса Эйта (Max Eyth). Характер истребителя можно понять по тому, как он обустраивает свое жилище. Есть примитивные и беспорядочные дома, есть изысканные девичьи будуары. Один себя ощущает комфортно в простой верхнебаварской хижине, другой хочет погрузиться в персидскую роскошь и иметь кокетливые картинки. Комната Эккерле была похожа на конструкторское бюро, где все четко рассчитано. Этой зимой он сам придумывал разные технические усовершенствования и сам их мастерил! Зимние боксы и складные лыжи, противообледенительная установка и удивительно простая ременная передача. Я думаю, он стал первым летчиком в Люфтваффе, который отважился на взлет с заснеженного поля на Ме-109 с прицепленной 50-кг бомбой. Сначала ему было непросто сбивать, но потом, с упорной самоотдачей, он стал мастерским стрелком. Если он угодил в русский плен, я опасаюсь за его жизнь.

16 февраля 1942

В эскадре:

Сияющее синее небо. Сбито 9 самолетов противника и сброшено 17 бомб на Мал.Вишеру и Гряды. Один только обер-лейтенант Вюбке за пять вылетов сбросил 1250 кг!

В 17.00 гауптманн Храбак с адъютантом едет в Красногвардейск для передачи осиротевшей I-й группы гауптманну Филиппу.

Обер-лейтенант Венгель назначен командиром 4-й эскадрильи.

Обер-лейтенант Пихон сбил своего первого врага в качестве командира эскадрильи – И-18 на высоте 2500 м.

Лучших результатов добился гауптманн Филипп – 3 победы за 12 минут!

В отпуске:

«Реси, смотри, там железный крест на шее», или «уважаем, уважаем, господин майор», - такие или похожие слова я постоянно слышу от жителей Мюнхена, когда они видят летчика-истребителя в отпуске. Одна женщина в полном восторге кричит «Браво» и бьет ручкой прямо по кресту! На трамвайной остановке на Хольбайнштрассе две стары дамы интересуются: «Это Рыцарский крест?» Я подтверждаю, и они, видимо в благодарность за информацию, рассказывают мне всю историю своей жизни, так что я чуть не пропускаю трамвай. «Мы две сестры. Я пытаюсь доставать у других дам талоны на табак для солдат на фронте, так зачем фрау Хубер курить, это нужно солдатам…», - там болтают и нажимают на меня эти две старушки в благодарность за мое терпеливое внимание, и я рад, что могу спастись от них в трамвае.

17 февраля 1942

В эскадре:

Погода высокого давления, которая приносит сумрак и туман. До 9.15 мы сидим на месте.

В утреннем вылете лейтенант Ханниг сбил один Р-5, это его 33-я победа. Гауптманн Филипп в 14.00 докладывает о своей победе в качестве командира группы, хорошее начало.

Во второй половине дня «шписс» (старшина) с унтер-офицерами идет на лыжную учебную горку на железнодорожной насыпи. Уже несколько дней там собираются солдаты штаба и устраивают лыжные соревнования. Эскадра получила большое количество лыж, в основном старых деревяшек, из дома. Мы хотим с их помощью поддерживать физические нагрузки и тонус у наших солдат. Несмотря на то, что железнодорожная насыпь не представляет собой спуск большой сложности, свежий воздух хорошо влияет на личный состав штаба.

Гауптманн Юнг, назначенный командиром III-й группы, прибывает на беседу на командный пункт.

Унтер-офицер Маркс прочитал перед унтер-офицерами штаба прекрасный доклад на тему: Технический унтер-офицер и солдат.»

Обер-лейтенант Айснер, офицер связи I-й группы эскадры Мёльдерса, заменяет временно убывшего на курсы подготовки офицера связи эскадры, обер-лейтенанта Бёттчера. Айснер быстро приживается в штабе.

Сегодня вечером была жесткая дискуссия на тему «Бог и народ».

Результат дня – 5 побед.

(В отпуске – нет записей)

18 февраля 1942

В эскадре:

Сразу после старта утренней вахты, через 5 минут на поле сгущается туман. Около 11.00 он расходится и можно снова стартовать.

Пилоты эскадрильи обер-лейтананта Пихона отправляются на одном «юнкерсе» принимать новые машины в Инстербург.

Самым успешным истребителем сегодня стал лейтенант Адамайт: одна его бомба на станции Волховской попала прямо между двух эшелонов; кроме того, он сбил один И-16. Остальные бомбы были сброшены на Мал.Вишеру.

В отпуске:

Во второй половине дня был в гостях у киноактрисы Паулы Денк, которая играла в «Лицемерном Флориане».

Вечером великолепный ужин во всемирно известном ресторане «Четыре сезона».

19 февраля 1942

В эскадре:

Ясная погода, температура снижается до -24, вчерашнего густого наземного тумана больше нет.

В деле 90 Ме-109, сброшено много бомб.

Лейтенант Адамайт на станции Шум снова разбил два эшелона – с боеприпасами или горючим. Черное облако дыма, «знамя победы», поднялось до 3000 м.

Обер-лейтенант Шпэте на станции Мал.Вишера добился прямого попадания в локомотив.

Гауптманн Филипп сбил своего 80-го противника.

Лейтенант Ляйсте который уже пару раз падал, похоже сегодня преодолел свое невезение, у него 10-я победа.

В отпуске:

После обеда в гостях у полковника фон Массов.

Вечером – Резиденц-Театр, великолепное представление: «Медея» с Керстеном и Эрнстом Мартенсом.

20 февраля 1942

В эскадре:

Ночью все освещено огнями, как будто днем. На наше поле непрерывным потоком садятся Ю-90, 88 и 52. Бедное наше поле! Взлетно-посадочная полоса разделена на две части и выведена в противоположную сторону. Прибывает дивизия СС из Норвегии и полицейский стрелки из Саара. Они выглядят хорошо упитанными и вооруженными. Тем не менее, долгий перелет из Кенигсберга воздействует на них не лучшим образом.

В середине дня первая победа. Ведомый гауптманна Юнга, унтер-офицер Дамозер, сбивает ТБ-3 над ледовой трассой.

Поразительно низкая воздушная активность на всем участке фронта, при этом у I армейского корпуса ночью было 96 сбросов бомб и 124 одиночных пролета над передовыми линиями и тыловыми коммуникациями.

Донесение армии, которое передает только что произведенный в гауптманны Хальфманн, гласит: «На рассвете деятельность вражеской авиации резко прекратилась.»

Несмотря на ясную погоду и вылеты 72 Ме-109, только лейтенант Гётц смог сбить одного противника.

Вечером мы узнаем от корпуса, что русские концентрируют свои силы в южном секторе: Старая Русса и Холм.

I-я группа эскадры Мёльдерса сбила 8 ли 9 самолетов противника.

В отпуске:

Гэртнерплац-Театр: «Летучая мышь».

22 февраля 1942

В эскадре:

Сначала туман. I-я группа становится единственной, которая успевает взлететь. Лейтенант Ляйсте из дополнительной эскадрильи со своим ведомым сбивают по одному И-18. У лейтенанта Ляйсте 11-я победа.

Вылет в середине дня еще раз приносит успех I-й группе. Гауптманн Филипп и унтер-офицер Проске сбивают над участком вклинения два И-18.  Гауптманн Филипп докладывает о своей 81-й победе, Проске – о 10-й.

Обер-лейтенант Шпэте во второй половине дня одерживает 52-ю победу; но при этом группа снова теряет одного офицера:

Обер-лейтенант Шмидт уже доложил о пересечении линии фронта и полете в общем направлении на аэродром. В 15.00 гауптманн Хаазе принял звонок, что один Ме-109 с офицером пал южнее Чудово. Потом было установлено, что при попытке вынужденной посадки обер-лейтенант Шмидт перевернулся и разбился насмерть. Группа потеряла уже третьего офицера.

На шоссе идут тяжелые бои. Даже солдаты из обозов, штабов и частей снабжения держат оборону против русских.

В отпуске:

В Принц-Регент-Театре смотрел очень хорошую постановку «Гётц» с Эрнстом Мартенсом в главной роли. Затем мы вместе поужинали после спектакля.

23 февраля 1942

В эскадре:

В противоположность вчерашнему спокойствию, как будто снова черти бесятся: 11 сбитых врагов, штурмовки, 5 бомб с хорошим попаданием. Гауптманн Филипп и его ведовый, унтер-офицер Проске, сбили по одному Р-40 «Кертисс», гауптманн Юнг сбил два И-26, обер-фельдфебель Штотц два И-18, лейтенант Ханниг и унтер-офицер Деттке тоже по одному самолету. Прямо день дуплетов!

Во время последнего вылета гауптманн Шмоллер вынужден был приземлиться у Чудово и получил травмы. Любая вынужденная посадка – это почти 100%-я потеря, так как машины нельзя эвакуировать из-за снегопада.

Донесения о результате от начальника оперативного отдела принимают все более сложные формы: воздушные победы, бомбардировки, штурмовые налеты.

(В отпуске – нет записей)

24 февраля 1942

В эскадре:

Весь день плотный туман. Эскадра отдыхает.

Технический офицер эскадры во второй половине дня проводит 2-часовое совещание с техническими офицерами авиагрупп.

В отпуске:

Скоро обратно на фронт. Сегодня выехал из Мюнхена через Нюрнберг и Веймар к родителям в Эттерсбург.

25 февраля 1942

В эскадре:

До 9.00 туман. I-я группа снова первой пошла на утренний вылет.

Фельдфебель Лаутеншлэгер у Шума встречает только что взлетевшее соединение из 7 Р-40 «Кертисс» и сбивает 2, а его ведомый, фельбфебель Радемахер, 3 из них.

В северном секторе распогодилось, южнее Любани облачность на высоте 600-800 м. Основная работа идет в северном секторе, небольшая часть – на участке вклинения, где унтер-офицер Бартлинг был сбит огнем с земли при штурмовке. Это четвертая потеря во II-й группе после ее зимнего отдыха!

Гауптманн Филипп около 17.00 прибывает в штаб эскадры и приносит дневник и технические бумаги с одного Р-40, который он сбил 23.2.42 южнее Красногвардейска. Лейтенант Хёлтье получает от гауптманна ХАазе приказ перевести дневник. В техдокументации указано, что машина еще 23.12.41 была в Англии, в конце января была принята русскими в Архангельске, а в середине февраля сбитый «Иван» впервые совершил вылет на Ленинградском фронте. Мы все с нетерпением ждем перевода дневника.

В середине дня на обед в штаб эскадры прибывает обер-лейтенант Шпэте.

Гауптманн Шмоллер остается в госпитале в Чудово, кажется, что у него тяжелое сотрясение мозга.

В отпуске:

Последний день отпуска в Эттерсбурге.

26 февраля 1942

В эскадре:

Рано утром на фронте тихо. Тем не мнее, лейтенант Хюнерфельд докладывает, что вокзал в Любани горит, туда уже дотягивается вражеская артиллерия из участка вклинения.

В середине дня ефрейтор Шаупп все портит. Совершенно сухим голосом он сообщает: «Господин гауптманн, I-я и III-я группы сбили по одной машине» Мы смотрим друг на друга, потом гауптманн Хаазе на Шауппа, а тот продолжает: «I-я группа один Р-40, III-я группа один Пе-2!»

День, слава Богу, проходит без потерь и вынужденных посадок.

Гауптманн Храбак подбивает своего 27-го противника, Филипп – своего 83-го. При вылете на участок вклинения гауптманн Филипп в первый раз увидел над собой большое соединение Р-40 из 12-14 машин.

Гауптманн Юнг случайно оказался со своим звеном над котлом и сбил своего 10-го врага из состава этого соединения.

Наверное, у эскадры сегодня была 1750-я победа, но у обер-лейтенанта Коалла нет никаких свидетельств.

В отпуске:

Еще раз хорошо выспался и покушал у мамы. Поездка на Берлин. Ночую в отеле «Фюрстенхоф».

27 февраля 1942

В эскадре:

Сегодня приезжал командир корпуса. Также сегодня был очень успешный день. К моменту его приезда гауптманн Храбак доложил о восьми победах. Снова дуплеты! У Харабака – 28-я и 29-я, у унтер-офицера Киттеля – 13-я, у гауптманна Филиппа 84-я и 85-я, у его ведомого, унтер-офицера Проске – 13-я и 14-я, у фельдфебеля Брённле – 25-я победы.

Теперь на первый план выходит расчистка снега. Комендант авиабазы проявляет в этом вопросе трогательную беззаботность. Командир корпуса при порывистом восточном ветре посещает снегоуборочные работы. Очищена узкая полоса длиной 400 м. Да мы утонем здесь через 14 дней!

На обед у нас наше любимое «оленье рагу», командиру корпуса и подполковнику Эйххорну оно тоже нравится.

За чашкой кофе исполняющий обязанности коммодора, гауптманн Храбак, докладывает о действиях последних дней, о проблемах и нуждах.

Генерал, как кажется, очень оптимистично расценивает обстановку на нашем северном участке.

У наших бомбардировщиков нет никаких потерь от вражеских истребителей.

Дополнительно к 8 победам второй половины дня вечером добавляются еще 4.

В отпуске:

Берлин. Встреча в инспекции истребительной авиации с Галландом и Янке. Ничего нового.

Вечером поездка в спальном вагоне до Кенигсберга.

===========

После того, как я прочитал записи, сделанные моим адъютантом во время моего отпуска, гауптманн Хаазе, расстелив карту с обстановкой стал мне рассказывать:

«На земле мало чего изменилось; русские увеличили свое вклинение на Волховском участке, однако оно прочно удерживается нашими войсками. Любань подвергается опасности с трех сторон, однако сюда прибывают подкрепления, поэтому город мы удержим.»

За ужином я встречаю всех офицеров штаба, среди них новое лицо, обер-лейтенант Айснер, который заменяет офицера связи эскадры, обер-лейтенанта Бёттчера. Не хватает прежнего технического офицера эскадры, обер-лейтенанта Пихона: он теперь командует 7-й эскадрильей вместо гауптманна Шольца, который переведен командиром группы в 1-ю истребительную эскадру. Как новый технический офицер эскадры о себе докладывает обер-лейтенант Бернт Шультен, которого я хорошо помню с III-й группы. Гауптманн Гассманн, прежний офицер связи эскадры, был переведен в группу армий «Центр». Также в эскадре во время моего отсутствия произошли следующие кадровые изменения:

-гауптманн Филипп командует I-й группой и будет утвержден в этой должности;

-гауптманн Юнг до возвращения гауптманн Зайлера командует III-й группой; сам Зайлер пока лечит свою челюсть в Германии;

-обер-лейтенант Хаусманн, капитан 8-й эскадрильи, находится в отпуске по женитьбе. Его замещает лейтенант Лейкауф. Потом эту эскадрилью должен принять обер-лейтенант Остерманн, который пока тоже находится в отпуске по женитьбе;

-обер-лейтенант Боб, капитан 9-й эскадрильи, после долгой болезни находится в восстановительном отпуске. Его замещает обер-лейтенант Вюбке.

Мне нужно многое рассказать за ужином. Но над нашими разговорами давлеет тень – постоянно всплывают имена гауптманна Эккерле и других наших товарищей, погибших или пропавших без вести за время моего отсутствия.

Эскадра в последние недели провела много успешных штурмовых налетов. Вечером прибывает курьер с толстым благодарственным письмом от командира I авиакорпуса.

Обер-фельдфебель Кемпф из 7-й эскадрильи, который сейчас находится в Дрезденской школе кандидатов в офицеры, стал 13-м Рыцарским кавалером эскадры.

До поздней ночи мы сидим в старом дружеском кругу в нашем маленьком, но уютном и теплом казино.

Нет конца рассказам и воспоминаниям, пока «Иван» вдруг не отправляет нам свое запоздалое приветствие.

В 100 м от командного пункта взрываются две бомбы с ужасным грохотом.

Весь дом дрожит, стекла в окнах дребезжат, у соседнего дома обрушивается одна стена. Я снова на фронте!

1 марта 1942

День германских ВВС. Пришел поздравительный приказ Главнокомандующего Люфтваффе, который передан во все эскадрильи.

Сегодня я на всех парусах снова ворвался в службу. В первую очередь, - звонок командиру корпуса о моем возвращении из отпуска.

Поскольку идет снег и полетов нет, я расспрашиваю гауптманна Храбака, который заменял меня во время отпуска и перед этим прибыл из Германии во главе своей II-й группы.

Потом о своей III-й группе докладывает гауптманн Юнг, потом адъютант, технический офицер, автотехнический офицер и офицер связи относительно своих последних дел. К вечеру я снова «в курсе».

Во второй половине дня я еду на аэродром и осматриваю ангары и помещения II-й группы. Настроение у солдат в целом хорошее.

«Сегодня на ужин у нас мясная колбаса», - говорит мне гауптманн Хаазе. «Мясная колбаса звучит громко», - сухим голосом высказывается лейтенант Рейманн, - «На вкус как будто луковая.»

Конина теперь везде желанный гость.

В II-й группе я тоже видел и пробовал конскую колбасу.

Но еще остались и живые лошади! В конюшне III-й группе стоит целых шесть штук. В каждой группе есть две упряжки, которые на санях туда и сюда развозят еду, уголь и техническое оборудование.

2 марта 1942

Сегодня опять идет снег. Мне повезло, что я прилетел из Германии 28 февраля в такую прекрасную погоду.

С майорами Кляйном и Гравенхагеном до обеда я обсуждаю принятые мною меры по подготовке обороны аэродрома против наземных атак. За истекшее время было построено много позиций, бункеров и установлены многочисленные «испанские всадники» (рогатки).

Вместе с гауптманном Хаазе едем в Красногвардейск и присутствуем при принятии гауптманном Филиппом I-й группы.

Вся группа все еще находится под впечатлением от потери гауптманна Эккерле. Во время обхода казарм, летного поля и при разговорах с солдатами я чувствую, как Эккерле в кратчайшие сроки придал группе свое лицо и нажал на штамп.

Филипп принимает тяжелое наследство, но я чувствую, что только он справится с ролью преемника Франца Эккерле.

Адъютант группы, обер-лейтенант Вехманн, докладывает мне обстоятельства падения гауптманна Эккерле и результаты расследования. Этот доклад дополняется отчетом его ведомого, унтер-офицера Проске.

Я почти не надеюсь снова увидеть Эккерле живым.

После разговора с пилотами группы, я навещаю капитана 3-й эскадрильи, гауптманна Шмоллера. С большой рваной раной на лбу и приличным сотрясением мозга он лежит на полевой кровати. Во время своей вынужденной посадки 8 дней назад (это была вторая за короткий промежуток времени), он разбился. Истекающий кровью Шмоллер был вытащен двумя пехотинцами из полностью разрушенной машины. «На ближайшие четыре месяца, скорее всего, на Шмоллера можно не рассчитывать.», - говорит мне врач, - «Как только он будет готов к транспортировке, его переправят в Германию.»

При пониженной температуре снег идет весь день.

I-я группа в Красногвардейске обитает в старинном царском дворце. Хотя дворец весьма пострадал от военных действий, - в окнах вместо стекол вставлены деревянные щиты, - в зимнем наряде он выглядит дружелюбно и опрятно.

Последние стекла повылетали после обстрела дальнобойной артиллерии вчера вечером, сообщил мне гауптманн Филипп. «По аэродрому русские тоже подкидывают нам «толстые кирпичи». Но ущерба пока не было.»

3 марта 1942

Сразу после полуночи из сна меня вырывает сборище офицеров штаба. «Штабные», в пугающих нарядах, под гитарное сопровождение «Профессора» исполняют все семь строф «Заксен-Веймарской песни» и напоминают мне о моем наступившем дне рождения.

Предстоит трудный день с множеством поздравлений и подарков со всей эскадры. В такие дни заметно, что эскадра стала большой семьей.

Среди прочего мне дарят резной столик, медную настольную лампу с эмблемой эскадры, фотоальбом с фотографиями всего личного состава эскадры, огромный торт, а I-я группа дарит настоящую таксу по имени «Петер» и с маленьким зеленым сердечком на ошейнике.

Во второй половине дня я приглашаю на кофе всех командиров и адъютантов эскадры. Нам музицирует собственная «эскадренная самодеятельность».

4 марта 1942

«Бородатая погода» не дает активно летать. Лейтенант Винсент и фельдфебель Лаутшлэгер сбивают по одному неприятелю.

Во второй половине дня посещаю дантиста III-й группы.

Лейтенант Кэтцлер при штурмовке получает настолько неудачное попадание, что у него отлетает левое крыло. Он падает и разбивается на вражеской территории.

Нам передают перевод дневника сбитого русского летчика-истребителя. Его записи весьма показательны. Он летал на современной американской машине «Кертисс» Р-40, от которой русские так много ждали, но, похоже, не очень ей доволен.

«Дневник Михаила Саталкина (Saatalkin), начат 29 декабря 1941

Старт на УТ-4 с Любимово через Левашово на Череповец. Прибыли туда через 35 минут, поменяли самолет и снова взлетели. Облачность на высоте 200м, местами до земли, мы попали в туман, машина стала покрываться льдом, и мы вернулись в Череповец, так как могли заблудиться. В столовой мы встретили товарищей, которые находятся на отдыхе в Вологде.

В это же время наши «томагавки» готовились к работе. Часть машин стартовала на Левашово, Павлов, овчинников, Плеханово и Богомазов.

8 января 1942 – необычайно хороший день! Юрка притащил 5 литров спирта, и мы немного выпили после обеда. Вечером пошли искать «женское общество». Сначала я запустил «граммофон», потом «поговорил» с Марией, а что было дальше я не помню, но в любом случае мы уснули.

10.1.42 мы взлетели в тумане и все время летели на высоте 50 м. Перед Тихвином начало проясняться, мои очки замерзли, так что пришлось лететь без них. В 13.00 прибыли в Плеханово, откуда я так хорошо уезжал.

С 2 декабря 1941 я нахожусь в своем 158-м полку.

13.1.42 мы намеревались стартовать на «Лагах», но товарищи просто не захотели.

К 14.1.42 самолеты были готовы к вылету, мы ждали до 16.00, однако не могли взлететь из-за сильного тумана над Ленинградом. Я видел, что Илья сегодня два взлетал два раза. Он летал в одном звене на «Лагах» на сопровождение, с Плеханово вместе с ним взлетали 2 У-16 и 2 МиГ-3. Один из них из-за дефекта мотора сел в Стародубе.

15.1.42 До обеда непогода, с 14.00 старт на Левашово, куда мы прибыли в 14.22. Там я узнал, что капитан Матьес не вернулся с вылета, а 1.1 в воздушном бою была сбита машина Сикевича. Экипажу удалось спастись на парашютах.

23.1.42 В нашей эскадрилье 5 самолетов. В 1-й эскадрилье 6 самолетов.

25.1.42 Был в Ленинграде. Мертвый город! Что сделал этот проклятый Гитлер! Ни света, ни воды, ни дерева. Люди вокруг все подавленные, безразличные, думают только о том, как пережить этот день. Некоторые дома горят неделями, все их деревянные части разбираются на отопление, деревянный паркет разбирается с той же целью.

Для освещения используют пустые консервные банки со смесью воска и масла, в которую вставляется фитиль. Большинство магазинов закрыто, но и в открытых покупать нечего, за исключением игральных карт, чернильниц и пуговиц, и это тогда, когда рабочие получают по 400 гр хлеба; им также выдают повышенную норму крупы и сахара. Как это выглядит, когда человек должен делить свою пайку по 125 грамм на членов семьи? Не хочется даже думать об этом.

За 2000 рублей я случайно купил хорошую гармонь. В 20.00 вернулся в Левашово. 26 января я не был на аэродроме, потому что хотел попробовать свою гармонь.

28 января 1942! Знаменательный день в моей жизни! Окончание училища! Я стал членом летно-технического персонала, сам пока летать не могу, но скоро мой УТ-4 будет отремонтирован.

29.1.42 Сегодня мне присвоили лейтенанта. Читаю Джека Лондона.

31.1.42 Сегодня я потерял трех товарищей. Лейтенант Головач летал на разведку, потом повернул назад из-за поломки мотора, но не смог дотянуть до летного поля и упал в густом лесу; мотор оторвался от фюзеляжа, самолет загорелся и его уже мертвым вытащили из обломков.

Лейтенант Харитонов сел на вынужденную, поставил самолет на нос, но сам не пострадал. Вечером его отправили в госпиталь.

Вечером в госпиталь также отправили Шишкова с переломом челюсти, который он получил при одной аварии.»

==========