Вермахт

Глава XI

Сражение западнее Волхова (28.12.1941-30.6.1942)

Когда дивизия в последние дни декабря 1941 перешла на Волхове к обороне, то она оказалась в совершенно иной ситуации, нежели осенью. Широкая река превратилась покрытую прочным льдом плоскость, которую постоянно нужно было наблюдать и контролировать долгими зимними ночами (с 15.00 до 9.00 утра) и в ненастные дни. Просторные районы лесов и болот восточнее Волхова, которые сорвали наше наступление в октябре, теперь замерзли и стали проходимы для тяжелых танков и артиллерии. Самой тяжелой нагрузкой для наших войск стало отсутствие укрытий, отягощенное погодными условиями. Кроме этого, с времен отступательных боев ноября и декабря, ничего не изменилось. Все также не хватало теплого обмундирования, что крайне ограничивало возможности физически сражаться в чистом поле в условиях экстремально низких температур той зимы. На гораздо лучше обмундированных для зимы русских такие морозы действовали в меньшей степени. Упрощенные конструкции их оружия и техники давали им дополнительное преимущество, которое не получалось уравновесить ни грамотным командованием, ни большой личной храбростью.

Дивизия, как и прежде, входила в состав XXXVIII армейского корпуса (генерал пехоты фон Шаппюи v.Chappius). Справа от нее стояла 250-я испанская дивизия (генерал-лейтенант Муньос Грандес), слева - 215-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Книcc Kniess), которая уже подчинялась 18-й армии, тогда как XXXVIII армейский корпус поначалу оставался в 16-й армии. Справа налево пехотные полки располагались так: 424-422-426. В резерве был только 126-й разведбатальон. Порядок расположения легких дивизионов 126-гоартполка: II-I-III. Штаб дивизии находился в Долгово, штаб 126-го артполка - в Некохово. Командиры полков остались прежними: 422-й пехотный полк - подполковник барон фон дер Гольц, 424-й пехотный полк - полковник Хоппе, 426-й пехотный полк - подполковник Шмидт (с середины ноября, вместо заболевшего и замещенного подполковника Хемманнна), 126-й артполк - подполковник фон Врисберг.

При оборудовании укреплений углубление на каждый метр в промерзшую землю вызывало трудности. Даже привлечение саперов и частей 510-го строительного батальона не особенно помогло ускорить черепашьи темпы. В новогодние дни артиллерия использовала период затишья для того, чтобы проводить замеры на местности и пристрелку ориентиров. Ее результаты показали, что сильные морозы вынуждают вносить поправку в таблицы стрельбы на уровне минимум 10%.

В первые дни января противник иногда проводил сильные огневые налеты, прежде всего у Ямно (участок 426-го полка) и Горки (участок 422-го полка). То же самое было и у 215-й пехотной дивизии. Поздно вечером 7.1 по всему фронту дивизии в первый раз врагом была проведена взаимосвязанная атака. Она не имела особого успеха, однако была несколько раз повторена ночью и утром 8.1. Русские танки, которые переехали через реку, не смогли вскарабкаться на западный берег. Командование и войска были встревожены этими событиями; стало понятно, что противник не собирается провести всю зиму на берегу Волхова. Перебежчики и радиоразведка быстро дали понять, что к противоположной стороне прибывали новые соединения. Между 59-й армией на севере и 52-й на юге была выдвинута 2-я ударная армия. Ее ядро состояло из 8 бригад, в каждой по 3 стрелковых батальона, один минометный и один артиллерийский дивизион. К ним нужно прибавить еще 10 лыжных батальонов и один тяжелый артиллерийский полк. Все эти части были особенно хорошо оснащены для ведения войны зимой и располагали личным составом самого лучшего качества. К этой мощи стоит также прибавить примерно 8 стрелковых дивизий всех трех армий. Против них на западном берегу Волхова стояли только 126-я и 215-я пехотные дивизии, обе ослабленные и истощенные тяжелыми боями восточнее Волхова. Оперативных резервов не было вообще, местных резервов было мало. Вражеская мощь была подавляющей.

Сведения о предстоящем вражеском наступлении после 8.1 поступали все чаще, но без указания его точных сроков. В ночь на 13.1 была перехвачена русская радиограмма, в которой говорилось, что Волховский фронт проводит только оборону. Однако начавшийся утром 13.1 в 8.00 ураганный обстрел сразу дал понять, что ожидавшееся большое наступление началось. Уже через полчаса можно было увидеть, как противник поодиночке и мелкими группами, которые, все вместе составляли большую массу, во многих местах стал пересекать лед на Волхове. Снова его главные удары были направлены на крайний левый фланг у Ямно и правый фланг 422-го полка у Горки. Наш заградительный огонь был весьма затруднен из-за высоких снежных заносов. Из-за мороза снова начались задержки у пулеметов. С 10.30 у Горки появился первый вражеский плацдарм. Одна большая вражеская группа по скрытому и плохо простреливаемому оврагу сделала обход и штурмов захватила три наших бункера. С помощью местных резервов 424-го и 422-го пехотных полков в середине дня удалось заблокировать это вклинение. Поскольку дивизия с самого начала предполагала на этом участке направление главного удара противника, то во второй половине дня сюда был направлен 126-й разведбатальон, чтобы контрударом восстановить прежнее положение. Это сделать не удалось. Под покровом ночи враг быстро подтянул подкрепления и утром 14.1 атаковал от речного берега в сторону ближайшего леса. Слабая оборона была быстро рассечена, крупные части противника вошли в лес, после чего мы лишились возможности наблюдать за ними и вести огонь. Все предпринятые в первой половине дня наши попытки восстановить на краю леса или, потом, на Волхове локтевую связь 424-го и 422-го пехотных полков провалились с большими потерями. Из-за этого III-му батальону 424-го полка пришлось загнуть свой левый фланг к северной окраине Заполья. Уже вечером передовые отряды противника появились перед огневыми позициями 4-й батареи 126-го артполка (3 км юго-восточнее Копцы). Там они были остановлены совместными действиями канониров и пехотинцев, а потом отброшены назад.

Тем временем на левом фланге дивизии, на участке 424-го пехотного полка, разворачивались роковые события. Именно здесь находилось фактическое направление вражеского главного удара, здесь на узком участке на запад, в направлении большой трассы Новгород-Чудово и параллельно железной дороге, прорывалось сразу несколько дивизий и бригад.

Общее направление наступления противника вело на северо-запад, а его главной стратегической целью был Ленинград и отсечение немецких войск в районе между Невой и Волховом. Небольшие наши силы, попавшие в самое пекло у Ямно и Арефино, ничего не могли сделать против этого натурального шторма. Они были просто сметены, несмотря на оказанное героическое сопротивление. Что могли поделать два или три слабых батальона против многократно большего количества свежих дивизий? Также им не оставляло никаких шансов непрерывное воздействие артиллерии, минометов и штурмовой авиации. Здесь не может быть и речи о предательстве или вине. В ледяную стужу, полагаясь только на себя и не имея помощи от командования, гренадеры, саперы и канониры делали все, что было в человеческих силах. Большего ожидать от них не следовало. Упреки, которые потом иногда звучали, или отдельные фразы в историях столь же храбрых и прошедших через все дивизий-соседей, не могут изменить тот факт, что прорыв 2-й ударной армии на Волхове можно было бы с самого начала перехватить только при условии наличия достаточных резервов. Причем их размеры должны были измеряться не ротами или батальонами, а полками и дивизиями. Ничего подобного не было не только в те зимние месяцы, но и потом (за редкими исключениями), в следующие 3,5 военных года.

Таким образом 15.1 Арефино и Костылево были потеряны. Между 126-й и 215-й дивизиями появилась брешь шириной в несколько километров, через которую неприятель проводил подкрепления. Несколько раз предпринимались попытки восстановить связь между 426-м и 435-м пехотными полками, но, поскольку в них участвовали только немногочисленные резервы, то все усилия остались без успеха. Теперь обеим дивизиям нужно было или укрепить свои повисшие в воздухе внутренние фланги, или загнуть их, отведя назад, чтобы избежать одновременных ударов с фронта и с тыла. Несмотря на опасную ситуацию, каждый новый шаг на запад врагу давался с большим трудом. В лютый мороз (в те дни до -50 градусов) наши войска оказались без укрытий в чистом поле. Несмотря на это, они давали бой при каждой же возможности. Для преодоления расстояния в 8 км от реки до трассы у Мостки врагу потребовалось несколько дней.

На правом фланге дела тоже шли плохо. На фронте 424-го пехотного полка между Уголки-Теремец-Лелявино враг также 13.1 смог вклиниться у Теремец. Поскольку Лелявино было потеряно 15.1 и 422-й полк больше не мог оборонять Горки, генерал-лейтенант Лаукс (Laux) принял решение первые же прибывшие 16.1 из состава 20-й моторизованной дивизии подкрепления направить именно туда. В то время, как мотоциклетный батальон у Теремец в ходе атаки выбил русских из деревни и создал прочную оборону между II-м (обер-лейтенант Назебанд) и III-м (гауптманн Хайм) батальонами 424-го полка, контратака 20-го разведбатальона (майор Зайтц) на Горку провалилась с большими потерями. Вечером 16.1 русские появились уже у Тютицы на трассе и временно заняли один домна северной окраине деревни. В ночь на 17.1 424-й полк развернул свой левый фланг от Заполья назад и разместил между Запольем и Тютицы группу Каллековски (часть 14-й роты 424-го полка, 1-я рота 126-го противотанкового дивизиона, обозы). В течение двух следующих недель с помощью различных испанских батальонов и при поддержке штурмовых орудий предпринимались попытки отбить Теремец, которые успеха не имели, но позволили создать прочный фронт, под прикрытием которого проводилась переброска снабжения и резервов.

Севернее этого места утром 17.1 были атакованы Копцы. Гарнизон поселка смог отбить атаку совместно с канонирами II-го дивизиона 126-го артполка. Проведенный частями 126-го саперного батальона с направления Крутика контрудар отбросил русских в ближайший лес, заставив их бросить на поле боя 200 человек убитых. Вечером оборону Копцы принял 20-й разведбатальон.  После спокойного дня 18.1, 19.1 вокруг этого поселка снова завязались тяжелые бои, в результате которых он попал в окружение. 4-я батарея 126-го артполка снова вела ближний бой. Критическая ситуация была разрешена только во второй половине дня, когда 424-й полк вместе с подошедшими резервами (легион "Фландрия" и батальон сопровождения рейхсфюрера СС) атаковал вдоль трассы от Тютицы на Копцы и восстановил связь с 20-м разведбатальоном. На следующий день 20-й разведбатальон был сменен снятым с правого фланга у Уголки и усиленным легионом "Фландрия" I-м батальоном 424-го полка (гауптманн Баусс). Участок I-го батальона 424-го полка был принят испанской 250-й дивизией.

В целом обстановка на 20.1 выглядела следующим образом: между Теремец и Кузино, а также на ширине фронта в 30 км 2-я ударная армия перешла через Волхов. Она сосредотачивалась в непросматриваемых густых лесах на западном берегу реки, готовясь к продолжению марша. Валенки, стеганые ватники и меховые шапки, а также мастерское разведение небольших костров позволяли врагу не привязываться к населенным пунктам. Лыжи и соответствующее оборудование транспортных средств давали широкие возможности для передвижений вне трасс и дорог. Больше всего вражеских сил было сконцентрировано южнее трассы Орелье-Спасская Полисть, несколько меньше - восточнее главной трассы у Крутика и Копцы. Сначала все эти войска своими крупными частями не переходили трассу в западном направлении. Старая линия фронта осталась только на центральном и правофланговом участках 424-го пехотного полка. Севернее места прорыва на Волхове еще держались сильно потрепанные батальоны 422-го и 426-го пехотных полков. Их тыловые коммуникации подвергались очень серьезной угрозе, регулярное снабжение и вывоз раненых были невозможны. Еще севернее в похожем положении находился один опорный пункт 215-й пехотной дивизии, прочный фронт которой начинался только от Кузино. Поскольку масштаб и конечная цель русского наступления к тому моменту уже стали полностью ясны, а с другой стороны нечего было рассчитывать на подход необходимых новых сил, то не оставалось ничего другого, как отвести еще оставшиеся силы с Волхова и с их помощью построить новый фронт по ходу сквозной трассы Новгород-Чудово. Это предприятие удалось. К счастью, не потребовалось слишком много сил, чтобы организовать в целом сплошную оборону по новому рубежу на южном участке между Тютицы и Крутиком. Севернее пришлось ограничиться только цепью опорных пунктов, прежде всего у Мостки и Мясного Бора.

23.1 усиленная танками боевая группа 215-й пехотной дивизии попыталась прорваться вдоль трассы на юг и установить связь с сражающимися у Мостки частями 426-го пехотного полка. Противодействие врага было исключительно сильным, и хотя авангард III-го батальона 380-го пехотного полка смог пробиться к Мостки, никакого устойчивого соединения с основной частью боевой группы не было. Также как и Мостки, в полное окружение попало соседнее Любино Поле. Снабжение обоих населенных пунктов, которые с неслыханной храбростью отбивали все атаки, проводилось по воздуху.

Между тем, 24.1 враг продолжил свое наступление на запад. Между Мостки (гарнизон в которых был оперативно подчинен 215-й пехотной дивизии) и Мясным Бором крупные вражеские соединения пересекли трассу и устремились в только тут и там занятые обозами тыловые районы. Уже через несколько дней их передовые части достигли идущей от Чудово на запад железной дороги. Они преодолели уже 100 км - почти половину пути от Волхова до Ленинграда. В середине февраля обозначилась угроза с юга для Любани, и, одновременно, началось наступление на юг у Погостья: вражеские клещи стремились сомкнуться и уничтожить весь правый фланг 18-й армии. На южном краю прорыва, далеко в тылу, обозы (прежде всего, 126-го артполка и части дивизионного снабжения) под командой майора Брюкнера (командир 126-го противотанкового дивизиона) строили первую линию заслона, призванного предотвратить возможное продвижение русских к Луге.

В конце января положение на трассе несколько укрепилось, теперь фронт проходил примерно по линии Волхов-Теремец-Заполье-Тютицы-Копцы-Крутик-Любцы-Земтицы. К счастью, через нее нельзя было просочиться. 422-й пехотный полк вел оборону опорными пунктами, опираясь на оставшиеся дома и укрепленные бункеры. Снабжение полноценно осуществлялось только по ночам и часто нарушалось противником. 426-й полк, который больше всего пострадал в январе, стоял у Бол.Замошья фронтом на север. Все три пехотных полка, прежде всего 424-й, подчинялись чужим соединениям, в том числе войскам СС и 250-й испанской дивизии. Артиллерийский также занимался поддержкой чужих батарей. То, что творилось в войсках в те февральские недели, сейчас выглядит не очень правдоподобным. День заднем враг накатывал на наш фронт, стремясь расширить коридор между Любцы и Спасской Полистью, через который уже прошли главные силы 2-й ударной армии. Но напрасно. Всего дивизия в промежуток между 13.1 и 19.2 насчитала 109 больших атак, которые все (за исключением первых дней) были отбиты. За это же время были взяты пленные из 28 разных полков. Количество лежащих перед нашими позициями трупов выросло до 15000.  Однако и наши потери были велики и болезненны.

К особенно кульминационным и кризисным пунктам этих недель относится битва за Земтицы, населенный пункт, который оборонялся III-м батальоном 442-го полка гауптманна Клоссека. Впереди всех, снабжаемое временами только по воздуху и в недостаточных объемах, он стоял, словно волнолом целого фронта. Особенно тяжким был день 14.2, когда Земтицы оказались охвачены со всех сторон. Командир 422-го полка, полковник барон фон дер Гольц, уже запросил дивизию дать добро на отвод батальона, когда в последний момент удалось этого избежать и сохранить населенный пункт за собой. Гауптманн Клоссек одержал победу ценой своей жизни. Он погиб 2.3.1942.

К тому времени наконец-таки началась наша операция, призванная вернуть утраченную в начале января инициативу. Это была естественная попытка отсечь русские войска в котле от тыловых коммуникации путем энергичного наступления у Мостки, и, таким образом, окружить их. Этому предшествовала смена командования на верхах. Командующим группы армий, вместо генерал-фельдмаршала Риттер фон Лееба с конца января стал генерал-полковник фон Кюхлер, а XXXVIII армейский корпус был подчинен 18-й армии генерал-полковника Линдеманна. Со спокойного участка фронта под Ленинградом было снято несколько боеспособных соединений. В их числе была и 58-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант доктор Альтрихтер), которая была передана XXXVIII армейскому корпусу и направлена маршем на Новгород. В качестве ее передового отряда  в конце февраля прибыл смешанный артдивизион майора Цидовитц. Он был подчинен 126-му артполку и размещен у Вешки и Тютицы (по 2 батареи). С 1.3 начался вывод с фронта под Ленинградом и пехотных полков 58-й дивизии. Они должны были сформировать ядро южной ударной группировки, тогда как с севера, с участка I армейского корпуса, должна была наступать полицейская дивизия СС.

При подготовке к наступлению перед XXXVIII армейским корпусом встал вопрос - кто должен непосредственно командовать наступающими полками. Скопление пяти полков пехоты и примерно дюжины артдивизионов на узком участке с единственной коммуникацией снабжения не допускало раздельного командования. Поскольку 58-я пехотная дивизия была многочисленнее и свежее, ей были подчинены главные силы 126-го артполка, а также 422-й и 424-й пехотные полки. Для генерала Лаукса такое решение было болезненным, хоть и понятным. Ему остался только 426-й пехотный полк с III-м дивизионом 126-го артполка и участок фронта у Бол.Замошье. Уже 4 месяца длилось разделение дивизионного штаба и войск. Многочисленные возникающие из-за этого проблемы были ценой решения общей задачи.

После прибытия 58-й пехотной дивизии изначально представлявшая собой цепь опорных пунктов линия фронта была занята всплошную. В ходе подготовки 424-й пехотный полк выдвинулся на север, в "бутылочное горло" и после прибытия испанского батальона дополнительно принял фронт восточнее Копцы и Крутика. 422-й полк сосредоточился у Земтицы, где также был собран 154-й пехотный полк 58-й дивизии. На оставшемся участке фронта были предусмотрены наступательные действия 426-го полка, которые, к счастью, должны были иметь только обманный характер. Наступило 15.3. На ледяном ветру температура опускалась до минус 50, XXXVIII и I армейский корпуса перешли в наступление. Главный удар южная группировка наносила не на трассе, где, по опыту, следовало ждать максимального сопротивления, а в 3 км западнее. Артиллерия и авиация проложили дорогу пехоте через непроходимый зимний лес. Вдоль пока еще безымянных просек наступление шло шаг зашагом, ломая ожесточеннейшее сопротивление. Во второй половине дня 19.3 на просеке "Эрика" передовые части 58-й пехотной дивизии и полицейской дивизии СС пожали друг другу руки и сомкнули кольцо окружения двух русских армий. 422-й пехотный полк участвовал в этом успехе непосредственно и масштабно.

На глубоком восточном фланге нашего наступления 424-й пехотный полк 15.3 перешел в атаку с линии Тютицы-Копцы-Крутик в направлении Волхова. С самого начала ему удалось отбросить врага на 1-2 км на восток. затем дело пошло хуже, русские нашли в лице заваленного снегом леса самого настоящего союзника. Даже если получилось выйти к Волхову, это уже был настоящий успех - трасса до Копцы оказывалась вне зоны видимости противника и могла использоваться для снабжения. 16.3 II-й батальон 424-го пехотного полка еще раз пошел в бой на южной оконечности "молотовидного леса" (Hammerwald). Вражеская оборона там оказалась настолько сильной, что сначала все просто были обрадованы, когда удалось отразить мощную русскую контратаку. В бою участвовали части соседнего слева 207-го пехотного полка (полковник Крайпе). Особенно успешными были действия 13-й роты 424-го полка (гауптманн Брух), которая уничтожила 19 бункеров. В этом деле особенно отличился унтер-офицер Марре (13./424).

Также в наступление утром 15.3 перешли 426-й пехотный полк и III-й дивизион 126-го артполка. Также, как у Земтицы, здесь был сделан обход вражеских позиций. Донесения, в которых говорилось о быстром продвижении операции, встречались с восторгом. Во второй половине дня, однако, выяснилось (после проверки, проведенной командиром III-го дивизиона 126-го артполка, майором Люнебургом), что войска безнадежно заблудились в густом зимнем лесу. Поздно вечером и ночью без боя, и, соответственно, без потерь убитыми и ранеными, они вернулись на исходный рубеж. В результате лютого мороза примерно половина личного состава пехоты стала жертвами обморожений, в основном тяжелых степеней. Реакция генерала Ло была страшной, поэтому не стоит удивляться, что через несколько дней командир 426-го пехотного полка был снят с должности. Справедливости ради надо сказать, что к тому моменту авторитет подполковника Шмидта в войсках и дивизии был уже похоронен из-за неподобающего поведения его адъютантов.

Вскоре после соединения ударных группировок XXXVIII и I армейских корпусов противник нанес контрудар. Между 23 и 26.3 на выставленном заслоне разгорелись ожесточенные бои, в которых впервые в больших количествах участвовали танки Т-34. 27.3 врагу удалось разорвать немецкое кольцо окружения. Вместе с оперативных успехом нашей операции, эти бои имели еще один тактический результат, который оказал большое влияние на ход дальнейших событий: разрыв фронта междуXXXVIII и I армейскими корпусами, который прежде составлял 10 км, был сужен до 8 км, что означало для русских дивизий и бригад совершенно иной уровень угрозы.

424-й пехотный полк 26 и 27.3 отражал мощные вражеские атаки. Глубокое вклинение в "молотовидный" и "кубковидный" (Pokalwald) леса только с большим трудом было заблокировано в самый последний момент. После короткой передышки бои здесь разгорелись с новой силой через несколько дней.  Утром 2.4 подчиненный полковнику Хоппе батальон 250-й испанской дивизии майора Романа был сильно атакован превосходящими силами пехоты и танков.  Копцы и главная трасса оказались в непосредственной опасности. Командир 13-й роты 424-го полка (гауптманн Брух) смог, по-быстрому собрав вокруг себя группу из посыльных, связистов и саперов 424-го полка, остановить противника в самый последний момент. Особенную роль в этом успехе сыграло тяжелое пехотное орудие обер-фельдфебеля Россбаха, поставленное на прямую наводку. Следующим утром 424-й пехотный полк вместе с прибывшим III-м батальоном 220-го пехотного полка (58-я пд) (гауптманн Хансинг) и группой Бруха, при поддержке 2-й роты 29-го танкового полка и одной зенитной батареи СС атаковали вклинившегося в Коцпы противника и восстановили прежнюю линию фронта. После отражения еще одной сильной атаки вечером 4.4 это "пасхальное" сражение завершилось. В дневном приказе 58-й пехотной дивизии от 6.4 были особенно отмечены действия 424-го пехотного полка и группы Бруха.

Так подошла к финалу первая фаза битвы. Командир XXXVIII армейского корпуса, генерал пехоты фон Шаппюи, который никак не был виновен в неудачах первых попыток срезать вклинение, был отстранен от командования и скончался в том же году. Также был сменен и командир 58-й пехотной дивизии, генерал-лейтенант доктор Альтрихтер, вместо него был поставлен полковник фон Граффен.

Весну 1942 года пришлось ждать долго. Снег начал таять только в середине апреля, превратив всю местность в болота и озера. Этот период времени был использован, чтобы дать возможность отдохнуть в прифронтовой полосе максимальному числу батальонов.

Был начат организационный процесс сокращения (как и на всем остальном Восточном фронте) пехотных полков до двухбатальонного состава. Штаб дивизии с 426-м пехотным полком был отведен с фронта и несколько недель не участвовал в прямом управлении боевыми действиями. В это же время 426-й пехотный полк был принят подполковником доктором Даубертом (из ОКХ), который командовал им до конца войны, а подполковник барон фон дер Гольц был сменен подполковником графом цу Ойленбургом, старым офицером резерва, который понимал, сколь тяжела будет задача привести к победе  422-й пехотный полк.

Из ледяной пустоши после таяния снегов и начавшегося буйного цветения в начале мая Волхов превратился в "зеленый ад". Теперь войскам пришлось воевать в густой и запутанной болотной местности. За пределами главных трасс не было никаких прочных дорог. Дорога к фронту максимум вела только до полковых КП, а потом, если повезет, по настилу из бревен. Вражеская артиллерия и минометы непрерывно старались мешать перемещениям. Их снаряды в основном ныряли в болото и поднимали в воздух кусты и деревья. Также довольно часто они разбивали бревна на настилах, после чего их с большими усилиями приходилось ремонтировать или менять. От главного маршрута разбегались дорожки к позициям. Их устраивали где только можно, на небольших островках из песка и земли, а также на настилах, устроенных поверх болотной основы. Из-за влажных испарений было тяжело дышать. Однако хуже всего были комары, которые часто кружились целыми тучами. Они не давали ни секунды покоя, скрыться от них было невозможно. Вместе с боевыми частями, впервые за эту войну угроза нависла над обозами и частями снабжения дивизии. Ежедневные поездки на фронт дали им возможность почувствовать всю опасность войны и недружелюбность этой местности в полном объеме.

Для противника эта смена времен года также не прошла бесследно. Ему было еще тяжелее, так как внутри занятого им Волховского котла, только совсем мало дорог и маршрутов проходили по непростреливаемой местности. Даже строительство железной дороги в горле у Мясного Бора-Теремец Курляндского не могло решить всех его проблем. Тем неожиданней в начале мая оказалось замеченное нашей авиаразведкой и наблюдением за врагом на передовой линии начало выхода войск противника из Волховского котла. Первоначальная идея - как можно скорее попытаться еще раз перекрыть брешь, была отклонена из-за усилившегося натиска на выдвинутые вперед "носы" XXXVIII и I армейских корпусов. Войска были полностью загружены работой, стараясь сорвать усилия врага расширить столь опасный для него узкий коридор  западнее главной трассы. Во время одной из очередных попыток прорыва через "палец" I армейского корпуса 15.5 полицейская дивизия СС и 20-я моторизованная дивизия взяли 1100 пленных и большое количество трофеев. 58-я пехотная дивизия 18.5 в результате одной местной атаки передвинула свои позиции севернее. Активное участие в этом принял 422-й пехотный полк своими тремя батальонами и все подчиненные 58-й пехотной дивизии батареи 126-го артполка.

В последние дни мая сила сопротивления противника была сломлена и кольцо окружения вокруг оставшихся в котле соединений сомкнулось окончательно. Рано утром 30.5 58-я дивизия перешла в наступление и уже 31.5, снова на просеке "Эрика", встретилась с авангардами I армейского корпуса. Полки 126-й пехотной дивизии снова приняли в этой операции решающее участие. Они также участвовали в последующих боях, которые длились еще четыре недели. В то время как усиленный 424-й полк вместе с подчиненными ему 6-8 батальонами продолжал быть на старом участке Подберезье-Тютицы-Копцы-Крутик, 422-й и 426-й пехотные полки стояли фронтом на восток на стыке с I армейским корпусом, т.е. на самом опасном месте.  Западный фронт, вместе с 154-м полком 58-й пехотной дивизии, держали 126-й разведбатальон и 126-й противотанковый дивизион. День за днем с обоих сторон заслона кипели тяжелые бои. Боевой календарь 58-й дивизии в промежуток с 31.5 по 26.6 насчитывает 34 больших атаки на участке только одного 426-го пехотного полка. На других участках это число также было не сильно меньше. Кроме одного быстро устраненного вклинения 21.6, все они были успешно отражены. Только высокая степень боевого мастерства и храбрости, за которой скрываются нужды и лишения, позволили пережить эту "войну в джунглях". Окруженные советские соединения изо всех сил стремились вырваться на волю. Получающие по воздуху недостаточное снабжение, рассеянные и изголодавшиеся, они каждый день ставили все на карту. Но напрасно.

Тем временем штаб дивизии с частями 126-го батальона связи и всем III-м дивизионом 126-го артполка вернулся в строй. В середине июня была сформирована боевая группа под командой полковника Хоппе (который временно замещал убывшего в отпуск в Германию командира дивизии) с задачей - атаковать с прежней линии фронта у Бол.Замошье на север и вклиниться или разбить южный фронт котла. В состав боевой группы Хоппе вошли  232-й охранный полк (285-й охранной дивизии), легион "Фландрия", смешанный батальон Валентина из 20-й моторизованной дивизии, III-й дивизион 126-го артполка и 4-я батарея 20-го моторизованного артполка. 19.6 группа Хоппе перешла в атаку и выбила противника с его ожесточенно оборонявшихся позиций. 25.6 совместно с наступавшими с севера войсками было занято Мал.Замошье, а противник западнее Замошского болота - уничтожен. Результатом боев стали 900 пленных и множество трофеев. Наравне с боевыми эпизодами до сих пор невозможно забыть интернациональный состав группы Хоппе из испанских, бельгийских и немецких частей, многочисленные воздушные бои "белыми ночами" во время летнего солнцестояния и неслыханные тучи комаров.

28.6.1942 сражение на Волхове завершилось через шесть месяцев после своего начала. Котел был пуст, 2-я ударная армия - уничтожена. При ловле пленных и подавлении последних отдельных гнезд сопротивления в немецкие руки попал ее командующий - генерал Власов. В 21.30 28.6 в спецсообщении ОКВ было сказано об окончании битвы. Было взято 32759 пленных и большое количество трофеев. Для 126-й пехотной дивизии этот день стал "днем воссоединения". Ее войска были выведены с фронта, собраны вместе и направлены маршем на новое место назначения, юго-восточнее озера Ильмень.